Чертовски богат
Шрифт:
– Кончай, а то мне действительно придется разобраться с тобой.
– Если ты хоть пальцем меня тронешь, то я... я...
– Ты – что?
– На куски тебя разорву, вот что! – Зрачки ее дико расширились.
– Ты? Разорвешь меня на куски? – Чарли засмеялся. – Уроки джиу-джитсу, что ли, брала?
– Давай, давай, смейся, – презрительно фыркнула Кензи.
– Я не смеюсь. Я по-хорошему тебя прошу, дай дорогу.
– Ни за что! – Кензи вздернула подбородок еще выше.
– Ну смотри, ты сама этого хотела. – Он сделал
К собственному удивлению, она бросилась на него и, обхватив, словно клещами, шею, двинула в пах коленом.
Чарли никак не ожидал этого нападения, и у него на миг потемнело в глазах. Он со стоном отступил и уронил на пол пальто.
– Ты что, вовсе спятила? – Он попытался оторвать ее от себя.
Не говоря ни слова, Кензи вцепилась в него, как обезьяна, но с одним большим отличием. Ни одно обезьяноподобное существо на земле не может похвастать такой бархатистой кожей и такой зрелой неотразимой женственностью. Соответственно не устоять против подобного натиска ни одному мужчине, у которого по жилам бежит кровь, а не водица. Не переставая изрыгать проклятия, Чарли чувствовал, что начинает возбуждаться.
– Да... отцепишься... ты от меня или нет? – хрипло выдохнул он. – Оставь меня в покое!
– Даже и не думай! – Кензи еще крепче стиснула его шею.
– Чертова сука!
Чарли сделал последнюю отчаянную попытку освободиться. Он изо всех сил дернул обеими руками за юбку Кензи. Послышался треск рвущейся ткани, и на ней остались только узенькие красные трусики.
– Неандерталец! – Она задрожала от ярости.
Чарли тупо затоптался на месте.
Кензи яростно лягнула его в зад, замолотила кулаками по спине и для надежности еще и укусила в ухо острыми, как иглы, зубами.
– Идиотка! – завопил Чарли.
– Извращенец! Насильник!
Тут Чарли неожиданно споткнулся об угол ковра и с криком повалился на спину. Кензи повезло, она осталась наверху, не то – придавил бы. Правда, в сторону ее все же отбросило, но, придя в себя первой, она вновь вскарабкалась на него, не заметив впопыхах, что они оказались в позиции, известной во всех описаниях под номером шестьдесят девять.
Кензи попыталась было освободиться, но слишком поздно: ладони Чарли плотно сомкнулись вокруг ее ягодиц.
Кензи выгнулась и на мгновение застыла, но тут же что-то внутри ее пришло в движение и занялось огнем. И это при том, что она всегда гордилась своей железной выдержкой!
Энергия из какого-то неиссякаемого источника заставляла Кензи сотрясаться всем телом, с головы до пят, и было в этих содроганиях нечто прекрасное, словно с нее спадали оковы и она вырывалась на свободу.
С чего она, собственно, обрекла себя на воздержание, длившееся уже несколько месяцев? Здоровая сексуальная жизнь подобна хорошему вину, ну так и надо ей радоваться.
– Кензи... – невнятно пробормотал Чарли. – Смотри... смотри, как бы нам обоим не пожалеть потом...
Но она его не слушала. Внутри ее полыхал нешуточный огонь.
– Ну прошу тебя, – глухо донесся до нее стон Чарли. – Это... это несправедливо.
– Что-что? – Кензи еще теснее прижалась к нему. – Неужели тебе никто не говорил, что есть два занятия, в которых справедливо все? Это война и секс.
Это была не просто животная похоть. Была и подлинная страсть. Было слияние двух тел, охваченных желанием; было ощущение остановившегося времени.
Вот это да, мелькнуло в сознании у Кензи. Вот это жизнь! Сердце колотилось у нее в груди, как паровой молот, кровь вскипала в жилах, а в глазах невольно скапливались слезы. Что же это за чувство она испытывает к Чарли, как назвать его? Любовь? Да нет, вроде не подходит. Страсть – страсть такая неудержимая, что рядом с ней бледнеет все остальное?
Допустим.
Но с ответами можно подождать, у нее будет время подумать. А пока слова ни к чему – есть только два обнаженных тела.
Они яростно упивались друг другом, поглощенные одним и тем же желанием – насытить неуемную страсть.
Еще! Еще! Еще! И все мало, мало. Бешенство порождало бешенство. Бедра. Руки. Ноги. Грудь. Все было охвачено единым порывом.
И вот глаза Кензи вспыхнули, рот приоткрылся, и откуда-то из глубины ее существа донесся первобытный вопль. Мир вспыхнул, взметнулось всепожирающее пламя, разразилась буря. Кензи вскрикивала, но насытиться все не могла.
Ничего подобного раньше она не испытывала. Но с другой стороны, раньше она и не воздерживалась так долго.
В конце концов Чарли сдался первым.
Потянулись долгие минуты молчания.
Чарли пошевелился и, откатившись в сторону, вдруг почувствовал, что ему трудно дышать.
– Кензи!
Что происходит?
Он резко выпрямился и потряс головой, пытаясь собраться с мыслями.
Напрашивался только один ответ.
– Что это ты подсыпала мне в рюмку? – хрипло выдавил он.
– Не мели чепухи, – спокойно ответила Кензи. Она лежала рядом с ним, похожая в этот момент на пышногрудую, удовлетворенную Венеру. – Я даже и не предлагала тебе выпить, ты что, забыл?
Чарли почесал подбородок.
– Действительно. Что же это со мной случилось?
– Я случилась, вот что, – улыбнулась Кензи и, сделав вид, что не обращает на него внимания, растянулась, заложив руки за голову и шевеля пальцами на ногах.
«О Господи, – подумал Чарли, – да эта негодяйка просто издевается надо мной!»
– Неужели не осталось ничего святого? – холодно спросил он.
– Ну почему же? Остались священные коровы.
– Коровы? – Ему даже не хотелось спрашивать, что она, собственно, имеет в виду. – Знаешь, – заметил Чарли, – иногда ты становишься совершенно невыносима.