Черты и силуэты прошлого - правительство и общественность в царствование Николая II глазами современника
Шрифт:
409
Идея созыва совещательного Земского собора была подсказана министру внутренних дел гр. Н.П.Игнатьеву в январе 1882 г. И.С.Аксаковым. Александр III поначалу отнесся с интересом к этой затее, отдававшей русской стариной. Речь шла о созыве совещательного собрания с прямыми выборами от сословий на основе имущественного ценза. 27 мая 1882 г. подготовленные Игнатьевым проекты манифеста и рескрипта на имя министра внутренних дел о созыве Собора обсуждались особым совещанием с участием царя в Петергофе и были отвергнуты (см.: Зайончковский П.А. Кризис самодержавия на рубеже 1870— 1880-х годов. М., 1964; Твардовская В.А. Александр III // Российские самодержцы. М., 1993).
410
«Союз освобождения» был основан на конспиративном съезде в Швейцарии 20–23 июля 1903 г. Участие в его образовании «особой еврейской группы» является домыслом Гурко. Само определение союза как «либеральной
411
Конференция революционных и оппозиционных партий России проходила в Париже 30 сентября 1906 г. под председательством финского националиста К.Циллиакуса, по инициативе которого она и была собрана. В конференции приняли участие эсеры; польская социалистическая партия; Латышская социал-демократическая рабочая партия; Грузинская партия социалистов-федералистов- революционеров; Армянская революционная федерация; Польская национальная лига; Финляндская партия активного сопротивления; «Союз освобождения» (П.Н.Милюков, П.Б.Струве). Г.В.Плеханов уклонился от участия в конференции, выставив в качестве предлога то обстоятельство, что она собирается на японские деньги. По всей видимости, и для остальных участников конференции связи К. Циллиакуса с бывшим военным атташе Японии в Петербурге полковником Акаши не были секретом (см.: Copeland W. The Uneasy Alliance: Collaboration between the Finnish Opposition and the Russian Underground, 1899–1905. Helsinki, 1973. P. 153; Павлов Д.Б., Петров С.А. Японские деньги и русская революция // Тайны Русско-японской войны. М., 1993. С. 24–48). Конференция приняла «Декларацию» и «Протокол» (опубликованы: Листок «Освобождения». 1904. № 17), однако реальное взаимодействие установлено не было, а координационные бюро никогда не были созданы (см.: Шацилло К.Ф. Указ. соч. С. 235–259).
412*
Гурко ошибается, печати было строжайше запрещено освещать работу земского съезда и даже упоминать о нем. Никаких сведений о том, что в типографии «Нового времени» печатались резолюции съезда, обнаружить не удалось. Л.М.Клячко утверждает, что на экземпляре решений съезда, обманом добытом им на заседании, «под текстом постановлений, требовавших конституцию, была напечатана "фирма": "Типография отдельного корпуса жандармов, Спасская, 17"». Клячко объяснял это тем, что П.Д.Святополк-Мирский, «доверяя русскому народу, не доверял земцам. Он не разрешил им печатать свои постановления, опасаясь, что их напечатают в большом количестве, а сам напечатал в своей типографии в количестве 104 экземпляров» (См.: Львов Л. Указ. соч. С. 73).
413
На съезде этом участвовало немало лиц, занимавших одновременно и различные правительственные должности. Среди них были между прочим и служившие в земском отделе губернские гласные Саратовской губернии — А.А.Павлов и Псковской губернии — В.И.Ковалевский, через которых я и был в курсе всего происходящего на нем. Любопытно, что через десять лет спустя, а именно в 1913 г., Н.А.Маклаков в качестве министра внутренних дел хотел признать дальнейшую службу у себя в министерстве Ковалевского недопустимой на том основании, что он участвовал в ноябрьском съезде 1904 г. Конечно, это был предлог. Основной причиной были несогласия, возникшие между Ковалевским, заведовавшим в то время канцелярией продовольственной части империи, и управляющим этой частью В.Э.Фришем. Однако даже в качестве предлога нельзя не признать его характерным для министра, действующего уже при существовании представительных законодательных учреждений. Мне пришлось объяснять Маклакову, что Ковалевский участвовал не только с моего ведома, но и с полного одобрения. (Прим. автора)
414*
Начальное народное образование в сельской местности (в земских губерниях) в эпоху Николая II оказалось де-факто разделенным между двумя структурами. Начальные народные училища ведомства Министерства народного просвещения в абсолютном большинстве содержались земствами; церковноприходские школы, весьма близкие по программе, относились к духовному ведомству. Принятый еще в царствование Александра III курс на приоритетное развитие сети церковноприходских школ вызывал недовольство земских деятелей. Казенные субсидии земствам на развитие начальных школ до 1906 года практически отсутствовали, в то время как церковно-приходские школы в значительной доле финансировались из бюджета.
415*
Гурко цитирует статью П.Б.Струве «Кн. Святополк-Мирский и вопрос о конституции» (Освобождение. 1904. № 59. 28 октяб-ря/10 ноября. С. 159.)
416*
Следует понимать, что для Л.И.Петражицкого было очевидно, что Гурко по своей должности не может направлять деятельность Главного управления по делам печати, то есть их разговор представлял собой просто обмен личными мнениями.
417
Не
418*
Смысл самой формы т. н. «банкетной кампании» заключался в том, что частные собрания знакомых друг другу лиц, приглашенных индивидуально и бесплатно, не требовали никакого согласования с властями, в отличие от публичных собраний, которые по умолчанию (то есть без особого разрешения) запрещались, вне зависимости от их темы. Банкет, таким образом, был формой политического митинга, замаскированного под частную встречу знакомых.
419
В «Письме к партийным организациям: Только для членов партии», рассылавшемся в качестве приложения к октябрьским номерам «Искры» за 1904 г., редакция указывала, что «наиболее импонирующим способом заявления социал-демократическим пролетариатом своих требований и своего отношения к тактике умеренных либералов были бы многолюдные манифестации рабочих, приуроченные к тому, когда земские собрания будут обсуждать адреса, петиции, ходатайства, словом, когда в них вообще в той или иной форме будет поднят вопрос об обращении к правительству с просьбами о пожаловании какой-нибудь конституции или хоть подобия таковой». Первая крупная манифестация такого рода прошла в субботу 6 ноября в Харькове. Когда при обсуждении в Харьковском юридическом обществе доклада о земских учреждениях председатель НА Гредескул предложил послать приветственную телеграмму кн. П.Д. Святополк-Мирскому, адвокат Гонтарев потребовал включить в текст телеграммы требование участия в «законодательных учреждениях представителей от народа с правом решающего голоса». «После этой речи, — как сообщал очевидец, — послышались из публики, присутствовавшей в количестве около 1000 человек, бурные аплодисменты и долго несмолкавшие крики «долой самодержавие». Посыпались также в большом количестве листки… Началось пение революционных песен; с пением же вышли на улицу, подняли знамя и прошлись сомкнутой толпой по улицам. В конце демонстрации явилась полиция, несколько человек было сильно побито, несколько арестовано. В демонстрации участвовало много рабочих» (Искра. 1904. № 78. 20 ноября. С. 6). Две другие крупные манифестации были приурочены к «банкетной кампании», которой «Союз освобождения» отмечал 40-летие судебных уставов. В Одессе 20 ноября 1904 г. манифестации начались с чтения в окружном суде реферата о новом суде в присутствии «нескольких тысяч народа». Рабочие активисты превратили собрание в митинг, причем «полицию с триумфом изгнали. Чеба-нова (пристава) поколотили». Продолжение манифестации — уличное шествие с пением революционных песен и красными знаменами — закончилось столкновением с полицией и казаками, причем многие демонстранты были ранены, одна женщина задавлена насмерть, 60 человек арестовано (Искра. 1904. № 79. 1 декабря. С. 6). В Саратове 20 ноября «демократическая публика устроила свое собрание… в народной чайной на "Пешем базаре"», где собралось «до 1000 человек (рабочих, интеллигенции, учащихся). Говорили прямо без обиняков… и тут определенно высказались за демократическую республику… Когда были выработаны резолюции, решено было через представителей сообщить их юристам, присутствующим на своем банкете, что и было исполнено» (Искра. 1904. № 80. 15 декабря. С. 5).
420*
По летописному прозвищу князя Святополка Владимировича, жившего на рубеже 10–11 веков.
421*
Комитет министров в регулярном порядке рассматривал лишь мелкие рутинные дела, преимущественно назначение усиленных пенсий чиновникам и утверждение уставов акционерных компаний с акциями на предъявителя; эти дела Комитет разрешал самостоятельно, без Высочайшего утверждения. Дела, докладывавшиеся императору (например, законодательные акты, не относимые к одному определённому ведомству) рассматривались Комитетом достаточно редко.
422
В своих воспоминаниях Витте утверждает, что соответственный пункт был введен в представленный им проект указа, но государем вычеркнут. Это, безусловно, неверно. В последнем легко убедиться из описания самого Витте, при каких условиях это будто бы произошло. Действительно, Витте говорит, что представленный им лично проект указа был тут же государем подписан, причем был вычеркнут пункт о дополнении Государственного совета выборными членами. Не говоря про то, что исключение какой- либо части акта, представленного к подписанию государя, требовало переписки этого акта. Достаточно ознакомиться с текстом указа 12 декабря 1904 г., чтобы убедиться, что никаких предположений о привлечении к законодательной работе представителей общественности он не заключал. Нет сомнения, что в противном случае именно эти предположения были бы поставлены во главу угла всего указа и сопровождены соответственными Разъяснениями их значения. Утверждение Витте, что упомянутые предположения были им введены в проект указа, тем более странно, что он же перед этим говорит, что они были отвергнуты на совещании у государя, забывая лишь отметить, что одним из главных их противников был он сам. (Прим. автора)