Червонная дама
Шрифт:
— Ты с ней все еще спишь?
Мартен посмотрел на нее. Сам он ни за что не осмелился бы задать такой вопрос своим разведенным родителям.
— Тебя это не касается.
— Пап, не будь занудой, — сказала она.
Но настаивать не стала.
— Что ты думаешь делать в ближайшее время? — спросил он.
— А что тут думать? Сделаю аборт, вернусь как ни в чем не бывало и буду дальше работать. Или, как вариант: сделаю аборт, вернусь, скажу им всем, что они полное дерьмо, и начну искать работу. Или: аборт не делаю, возвращаюсь и продолжаю сниматься, пока не уйду в декрет. Или: аборт не делаю, возвращаюсь, говорю им всем, что они дерьмо, и начинаю
Они немного посидели молча. Потом Мартен заплатил за кофе, и они ушли.
В 9.25 они остановились перед Дворцом правосудия Лорьяна, неподалеку от порта. Мартен отправился в канцелярию за документами, а Изабель пошла прогуляться по городу.
Он смотрел, как она удаляется — быстрым шагом, надменно подняв голову. Метров через пятьдесят, зная, что он провожает ее глазами, она обернулась и с улыбкой махнула ему рукой.
Они встретились через два часа. Мартен получил ксерокопии документов, за которые, кстати говоря, заплатил из своего кармана. Изабель подарила ему серый свитер, купленный в лавочке в центре города. Себе она приобрела индийский серебряный браслет, который с гордостью ему продемонстрировала.
— А нам обязательно возвращаться? — спросила она. — А то погуляли бы еще. И на море хочется посмотреть.
Мартен улыбнулся. Он тоже был бы не прочь продолжить приключение. Махнуть куда глаза глядят и ехать, пока не надоест. Слушать, как дочь рассказывает ему о своей жизни. Или еще о чем-нибудь. Давненько уже он не чувствовал себя так комфортно.
— У меня отпуск только в декабре.
— А зачем тебе эти бумаги?
— Пока сам не знаю. Может, все это пустышка. А может, они помогут мне арестовать типа, который застрелил из арбалета молодую женщину. Если ты не против немножко повести, я бы их почитал.
Она согласно кивнула и села за руль. Водила она хорошо, хотя слишком быстро, и Мартену было непросто сосредоточиться на содержании полученных документов.
Глава 18
Сабина Рену работала старшей медсестрой отделения детской хирургии в крупной больнице, расположенной в южной части Парижа. Ее смена закончилась еще час назад, но она не могла уйти с работы.
В последние месяцы уволилось сразу несколько сестер, а новеньких поступило всего двое. Пришлось полностью менять весь график дежурств. К тому же главврач объявил, что в конце года уходит на пенсию, и между его замами развернулась яростная борьба за власть, быстро перешедшая в войну на уничтожение, что нисколько не облегчало жизнь ни больным, ни медицинскому персоналу. В довершение всего профсоюз регулярно устраивал общие собрания работников и представителей администрации, на которых обсуждался переход на 35-часовую рабочую неделю. Эти собрания сжирали три четверти остававшегося у нее свободного времени.
К счастью, ее сын Александр на две недели уехал к бабушке. Она скучала без него, но понимала, что ему сейчас хорошо, а она может по утрам вставать на целый час позже — немыслимая роскошь.
Сабина торопливо переоделась в раздевалке и быстро вышла на улицу. Возможно, судьба уже стучится в ее двери, но узнать это она сможет не раньше, чем удалится на достаточное расстояние от больницы и коллег и включит мобильник.
Работа и дорога отнимали у нее почти все время, но все же Сабина не хотела, чтобы ее жизнь целиком подчинялась одной суровой необходимости. В свои тридцать восемь лет она все еще считала себя молодой
Но где его искать? Не в метро же и не в автобусе. Тем более не на работе. Сабина не верила в романы между медсестрами и врачами, хотя иногда ей казалось, что это скорее правило, чем исключение.
Ей хотелось, чтобы любовь вырвала ее из привычного круга и открыла перед ней новую вселенную. О чем интерн или даже заведующий отделением говорит с любовницей-медсестрой в те минуы, когда они не трахаются? О больных и о больнице.
Некоторое время назад ее мать отпустила невинное с виду замечание, заставившее Сабину глубоко задуматься и подсказавшее ей, как надо действовать. И вот на прошлой неделе она решилась. Опубликовала в еженедельной газете объявление и, преодолев ни на чем не основанный страх перед коллегами, дала номер своего мобильного.
Молодая женщина 35 лет, брюнетка с хорошей фигурой, рост 1 м 74 см, глаза светлые, разделит досуг с мужчиной своего возраста, свободным, симпатичным и с чувством юмора.
В объявлении было всего двадцать семь слов, но она просидела над ним целых два часа, взвешивая каждую запятую. Она немножко схитрила насчет возраста, но совсем чуть-чуть, рассудив, что тридцать восемь — это слишком близко к сорока, тогда как тридцать пять — это все еще молодость.
Она долго колебалась, указывать ли рост, но в конце концов сочла, что так будет честнее (мужчины не любят женщин выше себя), а заодно поможет ей отсечь коротышек, которые ее не привлекали.
Она не стала указывать точных физических характеристик кандидата (не считая возраста), потому что содержавшие их объявления представлялись ей нелепыми и даже пошлыми. Конечно, она бы предпочла, чтобы он был высоким, с густыми курчавыми волосами, тонкой талией, широкими плечами и узким задом, но охотно допускала, что, даже окажись он лысым очкариком среднего роста, способным водить ее по всяким интересным местам и веселить до слез, она бы перед ним не устояла.
Отправляя объявление, она почувствовала укол в сердце, словно преодолела некую незримую границу, за которой открывался неведомый опасный мир. Почему-то ее охватило ощущение, что возврата назад уже не будет.
В тот день, когда вышла газета с ее объявлением, она перечитала его, не веря своим глазам, и обругала себя идиоткой, горько сожалея о каждом из двадцати семи написанных ею слов.
Пользоваться мобильным на территории больницы было запрещено, поэтому прослушать сообщения она могла только во время перерывов. Не желая никого посвящать в свои дела, она каждый раз старалась уединиться, не обращая внимания на несущиеся в спину удивленные и даже ехидные комментарии коллег.
В первые часы ей никто не позвонил.
Только вечером, покинув больницу, она получила первое сообщение. Мужчина звонил ей в четыре часа дня и оставил свой номер мобильного. Он говорил пронзительным голосом и слегка заикался.
Сабина стерла сообщение, надеясь, что перезванивать он не станет. На смену мечтам пришла реальность. А на что она надеялась? На прекрасного принца? Если б только можно было уничтожить объявление! Сделать так, чтобы оно никогда не появлялось!
Телефон зазвонил, когда она ехала в метро. Она посмотрела на экран — номер незнакомый. Городской. Не мать и не из больницы. С отчаянно колотящимся сердцем она дождалась, пока стихнут звонки и прозвучит голосовое сообщение.