Чешские юмористические повести
Шрифт:
Мать написала мне тайно от жены, что было бы хорошо показать ее психиатру.
Наконец произошел такой случай. Одна из жениных подруг выходила замуж, и она послала ей в качестве свадебного подарка малютку Феликса. Я об этом ничего не знал, ибо целый день оформлял документы на продажу нашего дома и, возвратившись вечером, не заметил, что не слышно детского крика. Жена не преминула поделиться со мной радостью — вопрос с керосином разрешился весьма удачно!
— Керосина хватит еще на целый год,— сказала она.— Раньше этого времени нам не удастся сделать самим коляску для Феликса, а купить ее в магазине — слишком большой расход, и так мы уже на грани нищеты… Поэтому, чтобы предотвратить в нашей семье
Схватив шляпу, я помчался к новобрачным и прибыл в самый разгар событий. Молодые только что приехали из костела, стали рассматривать подарки и открыли нарядную бонбоньерку с моим пасынком Феликсом…
Нет, все же я немного опоздал! Молодой муж успел признаться, что это его ребенок от одной продавщицы из Карлина, и тесть гонялся за ним по комнате с ножницами в одной руке и с цилиндром в другой. Теща колотила зятя зонтиком. Молодую приводили в чувство. А вынутый из коробки и лежавший на столе Феликс стоически делал прямо под себя.
Только через полчаса я получил возможность промолвить слово и объяснил новобрачной, что ее муж, очевидно, имел в виду какого-то совсем другого ребенка, а этот принадлежит моей жене, которая помешалась.
Шум, однако, не утихал. Все искали среди подарков еще и другого малыша, разумеется тщетно. Зато Крамской стал все начисто отрицать: он, мол, и сам не знает, почему наговорил на себя…
Присутствующие выразили мне свои соболезнования, а пани Выханова, мать Ольги, помогла отнести Феликса домой.
Между тем моя жена не теряла времени даром. На столе перед ней лежало несколько листов исписанной бумаги. Гриф «Изящные манеры» свидетельствовал о том, что сочинение предназначено для «Счастливого очага». Называлось оно так: «О большой и маленькой надобности до и после театра».
Привожу его полностью:
«Мы бываем на концертах и в театре, чтобы получать удовольствие. Это удовольствие приходит к нам главным образом через слух. Поэтому непременным условием является полное душевное равновесие. Если же у вас вдруг возникает желание сходить по надобности, душевного равновесия как не бывало. Внимательно слушать невозможно. Каждая подписчица „Счастливого очага“ правильно сделает, если своевременно позаботится о том, чтобы ей не нужно было выходить во время спектакля, особенно, когда зал полон. Милые дамы, я призываю вас: все, что только можно, постарайтесь сделать заранее. Когда вернетесь домой, пусть каждая поступает в соответствии со своими привычками».
Вызванный мною психиатр сам отвел ее в сумасшедший дом.
Это удалось сравнительно легко осуществить, ибо доктор сказал моей жене, что ей следует посетить психиатрическую лечебницу, так как одна из содержащихся там больных в минуты просветления придумала много полезного для домашнего хозяйства и записала все в виде отдельных советов. Особенного внимания заслуживает рецепт мази, употребляющейся на случай куриной слепоты и обморожения конечностей. Говорят даже, что она сочинила целый трактат, как чистить кастрюли, если еду варили на открытом огне.
Едва за моей женой закрылась входная дверь, ей было сказано: «Мадам, вам придется немного отдохнуть у нас».
Она стала доказывать, что полностью вменяема. Если кто и сошел с ума, так это ее муж. Немедленно были потребованы перо и бумага,
Просьбу выполнили, и она написала статейку для приложения «Фабрика на дому».
«Точилка для карандашей.
В каждой семье чинят карандаши, причем грифель часто ломается. Экономной хозяйке это как нож в сердце — ведь значительно увеличиваются хозяйственные расходы, что весьма огорчительно при нынешней дороговизне. Кроме того, остается масса мелких стружек, которые невозможно употребить с пользой. Каждая хозяйка может сама сделать превосходную точилку. Чтобы иметь подходящий материал для ее изготовления, следует купить несколько фотопленок. Пленку выбросить вон, а катушку укрепить на небольшой дощечке, оклеенной наждачной бумагой. Работа закончена. В вашей семье воцарятся мир и покой. Все будут очень счастливы!»
К моей великой радости, жену оставили на излечение, а я отправился оповестить об этом приятном событии редакцию «Счастливого очага».
Я сказал просто:
— Позволю себе уведомить вас о том, что вашу активную корреспондентку, изобретательницу универсального чая и универсального завтрака «Счастливый очаг» — мою супругу Аделу Томсову только что поместили в сумасшедший дом.
Все это было произнесено с обаятельной улыбкой.
Они были страшно изумлены. Когда же стало известно, что ее там оставили даже после того, как она написала статью «Точилка для карандашей» и я ознакомил их с содержанием сего опуса, вся редакция в один голос возопила:
— Какие прекрасные идеи! Какие оригинальные мысли! Будьте любезны, продиктуйте скорее статью этой барышне… Произошла роковая ошибка! Жена ваша совершенно здорова… Мы должны ее навестить… Узнать, как все случилось… Она должна быть в наших рядах! Сегодня же!
Но тщетно. В больнице сказали, что пациентку преследует навязчивая идея — во что бы то ни стало осчастливить всех и каждого. В данный момент, например, она видит свою святую обязанность в том, чтобы изобрести машинку для варки яиц, недавно же толковала о роскошных фамильных усыпальницах с окнами…
Когда я пришел на другой день утром справиться о здоровье жены, мне сказали, что в числе вчерашних ее посетительниц была секретарша одного важного дамского общества. Эта дама настолько разволновалась, что буквально изошла криком: мол, при стирке тюлевых занавесок очень удобно пользоваться резинкой, подобной шляпной резинке, но более широкой. Отрезки должны быть одинаковой длины, к одному кончику пришивается крючок, к другому петелька…
Клянусь, это точные слова той мученицы и страдалицы, которая на одном из заседаний своего общества произнесла речь против дороговизны, свидетельствующую о ее здравом рассудке. Ораторшу подержали в лечебнице несколько часов и отпустили домой, когда она успокоилась.
Другим дамам позволили навещать больную, но это вылилось в направленную против меня акцию.
Добрая моя жена сообразила — на это у нее еще хватило ума,— что я позволил упрятать ее в сумасшедший дом, и принялась жаловаться: она, мол, хотела сделать меня счастливым, а я не только ничего не понял, но, затаив в душе зло, проводил деятельную политику против «Счастливого очага» и против нее лично. Отказывался пить настоянное на петрушке молоко, что является лучшим средством от выпадения волос. Не желал намазывать патоку на хлеб. Отказывал ей в деньгах на приобретение старых ящиков, из которых можно изготовить прекрасную мебель. Когда же она во всеуслышание объявила, что я глуп, как все мужчины, посетительницы убедились: разум у нее в полном порядке! И это несмотря на то, что в истории болезни было написано: «Подписчица на „Счастливый очаг“ Адела Томсова небезопасна для окружающих»!