Честь Джека Абсолюта
Шрифт:
Джек испустил длинный вздох.
— Просто я все эти дни размышлял, — неопределенно махнул он рукой, — о всякой всячине. О человеческом достоинстве, например, и… и о чести.
— Ах, о чести!
Одним прыжком Рыжий Хью оказался на койке, растянулся около Джека, заложил руки за голову и спросил:
— Знаешь мое любимое стихотворение? Слушай.
Он прокашлялся.
Она ему вверила свою честь. Он честно вошел в ее положение, А ночью сумел и в постель к ней залезть, Чтоб выразить леди почтение.Ирландец расхохотался, и спустя момент Джек рассмеялся тоже.
— Вот так, значит, ты почитаешь всех леди?
— Разумеется, нет. Была од на… — Тень снова набежала на глаза Хью. — Но об этом поговорим в другой раз. Сейчас не время для печальных историй.
Хью соскочил с кровати.
— Где это чертово пиво? Мы должны поднять тост за нас. А вот наконец и ты, наша резвушка.
Клэри вошла и поставила на маленький столик еще одну кружку. Судя по всему, она собиралась заговорить, но миссис Хардкастл визгливо окликнула ее снизу, и девушка, маняще вильнув бедрами, удалилась. Рыжий Хью посмотрел ей вслед.
— Ну конечно, разве я продержался бы против такого искушения целую неделю, а? Часок, и то вряд ли.
Он взял в руки оловянные кружки и вручил одну Джеку.
— Вообще-то, парень, — промолвил Хью, — я никогда не числил тебя в пуританах. Твои собственные рассказы об актрисах и квакершах совершенно о том не свидетельствуют.
— Я и не пуританин. Но…
Юноша умолк. У него была собственная печальная история. Но он никогда не рассказывал Хью о Клотильде. Он вообще не собирался о ней кому-либо говорить.
Ирландец внимательно присмотрелся к нему и сказал:
— Ну что ж, тебе видней. Выпьем.
Они выпили, и Хью продолжил:
— Рад, что нашел тебя в столь… философском настрое… — Он поставил кружку и, протянув руку, пощупал лоб Джека. — И почти в добром здравии. Во всяком случае, на пути к полному выздоровлению. Это хорошо!
Он снова поднял кружку и чокнулся с Джеком.
— Твое здоровье! А теперь, парень, пока я не выложил все мои новости, расскажи, какие у тебя планы.
Планы у Джека имелись, правда, довольно неопределенные. За ним еще числилось невыполненное обязательство по службе, хотя депеши, которые ему было поручено доставить, запоздали уже на пол года. Так что же делать? Отправиться в свой полк? Но он не имел ни малейшего представления о том, где находятся Шестнадцатый полк легких драгун и его командир Джон Бургойн. Летом 1759 года, когда юного Абсолюта отправили в роли королевского курьера к генералу Вулфу в Квебек, он оставил однополчан в Лондоне, но с той поры прошло более полутора лет. Навестить отца? Но сэр Джеймс, скорее всего, все еще воюет в Германии, пережидая, когда сойдут на нет отголоски дуэли в Воксхолле, где он убил лорда Мельбурн, дуэли, спровоцированной ухлестыванием его сына за любовницей этого именитого человека. Тогда как мать Джека…
Мысль о матери заставила его встрепенуться.
— Мне нужно в Лондон.
— И как же ты думаешь туда добраться?
— Как? — Это был странный вопрос. — Ну… верхом, конечно. Я ведь кавалерист, а не какой-нибудь гренадер.
— Джек, тебя валит с гостиничной койки. Думаю, оседлать что-либо более прыткое, чем кровать, тебе пока не под силу. Да и зачем тебе туда ехать?
— Чтобы доставить…
— Устаревшие депеши?
— И доложиться…
— В полку, который, скорее всего, воюет сейчас в каком-нибудь другом месте?
Подтрунивания раздражали.
— И что бы вы посоветовали мне сделать, сэр?
— Поехать в Бат.
— В Бат?
— Конечно. Разве это не тот городок, где я провел всю, кстати, прошедшую с большим толком неделю?
Джек рассмеялся: таким нелепым показалось ему это предложение.
— Но что, ради всего святого, мне делать в Бате? Ванны, что ли, там принимать?
— Именно ванны. Они, кстати, положены инвалидам, а я как твой врач утверждаю, что поездка галопом в Лондон с последующей встряской, связанной со всяческими соблазнами огромного города, живо сведут на нет все мои старания, равно как и работу нашего маленького дружка.
Он постучал по скорлупе ореха, который по-прежнему висел на груди Джека.
— Депеши ты можешь отослать с первым попавшимся офицером, семье и в полк можешь написать. Они призовут тебя, если потребует долг и позволит состояние твоего здоровья. А ты тем временем будешь делать все, чтобы окончательно распрощаться с болезнью, которая едва не свела тебя в могилу.
В рассуждениях Хью, несомненно, присутствовала логика. Выздоровление Джека было далеко не полным, недуг вновь пытался забрать над ним власть. К тому же, говоря честно, ему хотелось побывать в городке, где все времяпрепровождение его обитателей было, по слухам, посвящено исключительно удовольствиям.
— Но как же тогда быть с тобой? Я полагал, что твои деловые намерения, равно как и семейные неурядицы, призывают тебя в дальний путь.
— Вот-вот. И разве это не самое замечательное? Разве я не обнаружил, что одно восхитительно сошлось с другим? И где же, спроси меня, разве не в Бате?
Хотя Джек вроде бы и привык к своеобразной манере ирландца высказывать свои мысли, но на сей раз услышанное показалось ему слишком трудным для восприятия.
— Что с чем сошлось? Если сошлось?
— Дела семейные и дела прочие, — сообщил сияющий Хью. — Мне предстоит кое-что провернуть в Бате. Одну выгодную операцию, которая может положить конец половине бедствий моей семьи. И надо же такому случиться! Разве моя кузина на радость мне не прибыла вдруг туда же?
— Твоя кузина… Лионела?
— Моя кузина Летиция.
О ней Джек слышал впервые.
— Летиция? Старая дева, наверное, да?
— Если семнадцать лет — уже старость, то, конечно, старая, да. А что дева, так это точно. Как и то, что моя дорогая Летти — самая красивая девушка во всей Ирландии. А теперь и на всех островах.