Честь и бесчестье нации
Шрифт:
В 1941 году немецкий фашизм при посильном содействии фашизма итальянского и испанского напал на нас. Согласно концепции наших пародистов, это было сделано с перепугу. Допустим. Ну а почему итальянские фашисты напали на Абиссинию, Албанию, Грецию? По какой причине до того, как ринуться на нас, германские фашисты захватили дюжину других стран? Не с перепугу же? Иванов и Собчак обязаны согласиться, что, конечно, нет, ибо в этих странах никаких социалистических революций не произошло… Надеюсь, тут уж всем понятно, что дубинка, которую профессор стянул у пародиста, была в свою очередь украдена пародистом у фюрера, который именно так и говорил: потому напал на Россию, что ужас как боялся ее нападения. Разве не ясно, что человек, способный воровать у Гитлера, очень мог бы пригодиться в компании, где клинические антикоммунисты имеют
А. Яковлев заявляет: "Я всегда стоял на позициях многопартийности". Всегда! И я должен этому верить?
Человек сорок лет проработал в руководящих и высших органах монопольно правившей партии, дошел до самой ее вершины, получил за усердие множество всяких наград, пользовался всеми благами и привилегиями парт-босса, а в душе, оказывается, проклинал такое правление и по ночам на мокрой подушке, как приверженец полигамии в тисках пошлой моногамии, захлебывался горючими слезами о многопартийности….. Ну на каких легковерных людей это рассчитано? Сказал бы: вот, мол, уже целый год, как одной ногой стою на многопартийности, а другой пинаю однопартийность — этому поверили бы все.
А пока еще очень многие помнят, в каких красках рисовал Яковлев картину наших блестящих успехов, достигнутых не как-нибудь иначе, а именно под однопартийным руководством: "Наша жизнь — бурная, полная революционного динамизма, новаторской энергии, созидательной мощи… Поистине с огромными достижениями не только в области материального производства, но и в сфере духовной идет наша страна к славному юбилею великого Советского Союза… Экономические и социальные достижения социализма преображают общество. Рабочий класс растет, развивается, повышает свою культуру, овладевает все новыми знаниями, новыми методами труда… Космос штурмуют крестьянские сыны… Преодолеваются существенные различия между городом и деревней… Растет общая и профессиональная культура, образованность, социальная активность, развивается социалистическая мораль" и т. д. и т. д.
Вдохновенного живописца спросили, не хочет ли он что-нибудь поправить в этой ослепительной картине, не желает ли, скажем, опустить такие слова, как "огромные достижения", "революционный динамизм", "развитой социализм"… Живописец гордо и убежденно ответил: "Я не отказываюсь ни от одного слова". Ни от единого слова в своем гимне однопартийному руководству еще в 1989 году он отказываться не желал!
В статье всего трехлетней давности Яковлев бдительно озирался: "Не рискуем ли мы в процессе перестройки потерять, разрушить многое из того, что создано за семь десятилетий после Великого Октября?" В словах этих, казалось бы, тревога, и она была вполне обоснованной, ибо уже тогда появились люди, которые, по его же словам, "весь путь, пройденный после Октября, объявили ложным, ценности и принципы социализма — несостоятельными", и потому они увидели в перестройке возможность "демонтажа" всей системы социализма". Автор давал решительный отпор этим людям, напоминал им о советском патриотизме, "пронизанном гордостью за свершения великой родины социализма", о героизме и труде народа, которые "привели страну социализма к историческим завоеваниям… двинули нашу страну на небывалые высоты". Он возмущался теми, кто "подменяет историю народа историей ошибок руководства". И подчеркивал: "Естественно, что такой подход задевает чувства миллионов честных людей". Все верно, все справедливо! Но вот что о том же пути, пройденном народом после Октября, уже не думая о чувствах миллионов, говорит он теперь в своей статье-сопроводиловке: "За 70 лет мы построили систему, безразличную к человеку, враждебную ему".
Жаль, что этот беспощадный вывод философ не подкрепил конкретными фактами, взятыми хотя бы из своего нынешнего ближайшего окружения. Допустим, Гавриил Попов. Это же голова! Ему быть бы президентом Академии наук, а он из-за полного безразличия к нему системы всего-навсего доктор наук да столичный градоначальник. А Собчак? Как сказал поэт, "он в Риме был бы Брут, в Афинах Периклес", а в родной стране по причине лютой враждебности к нему системы лишь с великим трудом тоже стал градоначальником да выбился кое-как в профессора-антикоммуниста.
О Шаталине и упоминать нечего! Аристотель наших дней. Как говорит! Какие программы сочиняет! Знает, что такое хилиазм, теодицея, Рубикон, каша геркулес… А его никто не слушает! Он сплеча рубит: "Я действительно рвусь к власти". Рвется, разбрасывая
Кошмарность социализма Яковлев, наверное, мог бы показать и на истории своей собственной жизни. Ведь ему, колхозному самородку из ярославской глубинки, пришлось учиться в областном пединституте, а могли бы пригласить в столичный университет. Потом долго работал в Ярославском обкоме, а почему бы сразу после института не направить его в ЦК. Ну взяли наконец в ЦК, так ведь не секретарем же, а только инструктором. И еще три десятка лет пришлось пробиваться в секретари. Да еще за это время и в ссылке побывал, правда, не в Туруханском крае, а в Канаде, но только сталинисты могут думать, что это не одно и то же. Дали кучу орденов, но Золотой-то Звезды не повесили. А премии? Будто в насмешку выделили имени Воровского. Неужто не могли позаботиться о Нобелевской?.. Вот он — зверский облик системы…
К сожалению, ничего этого Яковлев не сказал, и потому его новый постулат об ужасах социализма повис в воздухе. А если уж говорить о системе, враждебной человеку, то надо еще уточнить, когда ее строили — за семьдесят лет после Октября или за последние семьдесят месяцев усилиями именно Яковлева и других "прорабов"…
Читаю в манифесте: "Бессмысленно спорить о том, что принадлежит (подлежит, академики! — В. Б.) суду истории". Сказано хоть и не очень грамотно, но верно. В самом деле, в 1985 году надо было сказать народу: "В нашей истории многое требует изучения и оценки, но не будем в нынешней обстановке транжирить на это силы, пусть время все расставит по своим местам, а мы сплотимся для решения насущных задач сегодняшнего и завтрашнего дня. К единству, братья и сестры!" Но ведь такое вдохновляющее слово сказано не было. Совсем наоборот. Яковлевские неофиты не просто принялись копаться в прошлом, а устроили над ним судилище, сколь злобное, столь и невежественное, глумясь над чувствами миллионов, не просто осудили его, а приговорили к высшей мере: "Мы построили систему, враждебную человеку…", "…не будь Ленина, не было бы Гитлера".
Вообще-то говоря, это нам знакомо. В двадцатые, в начале тридцатых годов общество "Воинствующих безбожников", возглавлявшееся Емельяном Ярославским, с таким же цинизмом глумилось над чувствами миллионов верующих. И в том еще поразительное сходство, что как Ярославскому Емельяну было легко да просто громить религию и церковь, так и ярославскому Александру оказалось легко да просто громить социализм. Я позвонил приятелю и сказал ему, что сравнение новоявленного "Движения" с обществом "Воинствующих безбожников", а Яковлева с Емельяном Ярославским, пожалуй, точнее, чем с Августовским блоком и Троцким. Он ответил, что правда где-то посередине.
В манифесте фундаторов осуждается "подогреваемая с разных сторон конфронтация", которая "грозит вытеснить из общественного сознания и практики рассудительное и компетентное рассмотрение действительных проблем и задач, стоящих перед обществом". Ах, как справедливо! Кто же не поддержит это? Тем более что тут же и такие благородные заверения: "Нам чужды разрушительная страсть к борьбе, демонстрация силы. Мы против разжигания такого "боевого духа" в обществе, когда человек поднимается против человека… Мы, напротив, за поиск компромиссов, за согласие, за общие действия". Тут же и сердечные призывы к "взаимопониманию, терпимости, к ответственности перед своими близкими, народом, историей". Тут же и распростертые объятия: "Хватит ожесточения!"… Прекрасные слова! Замечательная программа всенародного братания! Но что стоит за возвышенными словами? Хорошо, если бы не стояло ничего, но, к сожалению, за ними — вполне конкретные и многоразличные и совсем недавние дела, прямо противоположные смыслу этих слов.