Честь и долг
Шрифт:
Про хозяина квартиры Суханова швейцар и соседи знали, что он видный меньшевистский деятель, один из редакторов газеты "Новая жизнь", ярый противник Ленина. Но никто не подозревал, что его жена, Суханова-Флаксерман, работала в Смольном, в Секретариате ЦК РСДРП (б), вместе с секретарями ЦК Свердловым и Стасовой. Именно Елене Дмитриевне и пришла в голову мысль использовать квартиру Сухановых, находившуюся вне подозрений, для проведения заседания Центрального Комитета партии. Сложность задачи состояла в том, что нужно было обеспечить абсолютную безопасность Ленина, только что прибывшего в Петроград и находившегося на нелегальном положении. Ищейки Временного правительства уже пронюхали, что вождь большевиков вернулся в Питер и занят подготовкой восстания. У новых охранников были все основания беспокоиться за участь Временного правительства: еще в сентябре Ленин прислал в Центральный Комитет два письма — "Большевики должны взять власть" и "Марксизм и восстание". Хотя эти письма и были доступны лишь ограниченному кругу лиц, ленинские идеи распространились широко и стали известны контрразведке Керенского.
Теперь Владимир Ильич, живой и невредимый, в седом парике, гладко выбритый, похожий на лютеранского пастора, в сопровождении Эйно Рахья вошел в квартиру Сухановых. Все, кроме Коллонтай, были уже в сборе. На нового гостя посмотрели сначала с удивлением, но когда признали в нем Ильича, разразились радостным смехом.
Окно комнаты, где собрались двенадцать членов Центрального Комитета, было завешано одеялом, чтобы со двора не было видно света и людей. Ярко горела под стеклянным абажуром керосиновая лампа. Сели вокруг обеденного стола, накрытого камчатой скатертью. Каменев и Зиновьев сразу как-то отделились, сели на диван. Перешептывались. Они уже давно стали в оппозицию к ленинскому плану восстания и догадывались, что Ленин сегодня поставит о нем вопрос категорически.
На председательском месте — Яков Свердлов. Он пытается умерить силу своего голоса, привыкшего к митингам и собраниям, но его глубокий бас заполняет комнату.
Яков Михайлович говорит о том, что в Минске назревает новая корниловщина — город окружен казачьими полками, и среди них ведется агитация против большевиков. Но из Минска революционный Петроград может ждать и подмоги — оттуда готовы послать надежные полки в столицу… На Северном фронте происходят подозрительные перемещения войск в тыл Петрограда.
Закончив доклад, Свердлов предоставил слово Владимиру Ильичу. Ленин с упреком отметил, что с начала сентября наблюдается какое-то равнодушие к вопросу о восстании.
— Между тем это недопустимо, если мы серьезно думаем о захвате власти Советами, — страстно говорит он. Ильич подчеркивает, что в связи с намерением Керенского сдать Петроград немцам необходимо немедленно переходить к решительным действиям. И международное и внутреннее положение благоприятствует этому. Солдаты и рабочие теперь в массе идут за большевиками…
— Политическая обстановка, таким образом, готова, — делает неопровержимый вывод Ленин. — Надо говорить о технической стороне восстания. В этом все дело.
Владимир Ильич предлагает принять резолюцию. В ней ЦК должен поставить на очередь дня вооруженное восстание, предложить всем организациям партии руководствоваться этим и с этой точки зрения обсуждать и разрешать все практические вопросы.
Предложение Ленина о восстании вызывает бурные прения.
Представитель московской организации Ломов выступает сразу после Ильича и поддерживает от имени Москвы "в.в.", как сокращенно в Центральном Комитете стали называть вооруженное восстание. Урицкий, соглашаясь с Лениным, заявляет: "Надо решиться на действия определенные"… Свердлов высказывается за восстание.
Каменев, теребя рыжую бородку, резко возражает и ссылается на Учредительное собрание, в котором шансы большевиков будут велики. Зиновьев, скрестив заметно кривые даже в широких брюках ноги, полностью поддерживает Каменева. Жгуче черный экспансивный Троцкий с острыми чертами лица и стреловидной бородкой выворачивается на особую позицию. Он не выступает открыто против восстания, но предлагает отложить его до Второго съезда Советов, который неизвестно, соберется ли в назначенный срок. Спокойно сидеть и слушать оппортунистов Ленин не может. Он то шагает взад и вперед по комнате, то останавливается, заложив пальцы рук за проймы жилета, чуть раскачиваясь всем корпусом. От него веет энергией и могучей силой.
Ленинская резолюция ставится на голосование. Десять — за, двое Каменев и Зиновьев — против. ЦК берет курс на вооруженное восстание.
87. Петроград, 20 октября 1917 года
Как в февральские дни, начиная с сентября Россия чувствовала дыхание великих перемен. Волны революционной энергии народа вздымались все выше и выше. С середины октября во всех слоях общества широко и открыто обсуждалось намерение большевиков свергнуть правительство и взять власть в свои руки. Говорилось и о том, что сами инициаторы новой революции откладывают восстание, что против Ленина выступают такие крупные большевистские лидеры, как Каменев, Зиновьев, Бухарин и некоторые другие. Многим, особенно в Петрограде и в Ставке, было ясно, что если большевики не выступят в ближайшие дни, то с фронта прибудут ударные батальоны, и бронированный кулак новой корниловщины ударит не только по ленинцам, но сметет все те завоевания демократии, которых народ добился после Февраля.
После того как Каменев восемнадцатого числа в интервью газете "Новая жизнь" от своего имени и от имени Григория Зиновьева высказал несогласие с решением партии идти на восстание, Временное правительство и главный начальник Петроградского военного округа полковник Полковников пришли к выводу, что ближайшим возможным днем большевистской атаки может быть 20-е. Ведь вождь большевиков уже дважды заявлял своим соратникам: "Промедление в восстании смерти подобно!" Были сделаны некоторые приготовления.
Но вопреки прогнозам этот день начался спокойно. Ясная и теплая, необычная для Питера в октябре погода сменилась дождями и туманами. Ненастье принесло на улицы серую влажную мглу, в которой вечерами желтыми пятнами светились редкие фонари да казенные учреждения блистали окнами допоздна.
Смольный приобрел боевой вид. Огромные махины броневиков с грозными пулеметными башнями перекрыли подступы к штабу большевиков. Из-за колонн на улицу смотрят рыльца пулеметов. За железной оградой сквера — автомобили и мотоциклетки, ждущие курьеров с приказаниями в районы. От всех людей, входящих в здание, красногвардейцы и солдаты требуют пропуска, выданные комендатурой Смольного. Анастасия Соколова с гордостью показывает свой картонный прямоугольник с круглой печатью, подписанный комендантом ВРК Дзержинским.
Военно-революционный комитет только разворачивает свою работу, но уже установил жесткий порядок. Настя — один из делопроизводителей комитета.
Уже в вестибюле на первом этаже Соколова ощущает задорный боевой дух, пронизывающий все пространство. Он во всем: в энергии людей, в ящиках с винтовками и патронами, сложенных в коридорах, в пулеметах, которые волокут солдаты.
По главной лестнице, полной людей, идущих встречными потоками, Настя поднимается на третий этаж.
Вот и комната номер десять. Здесь обосновался Военно-революционный комитет, созданный при Петросовете по указанию ЦК большевиков.