Честь и мужество
Шрифт:
— А подобные вечеринки надо пресекать! — со строгостью добавил Жиганов.
— За порог теперь не пущу! — с готовностью подхватила Зинаида Ивановна. — Она у меня теперь повеселится.
— Счастливо! — сказал ей Зуенков, закрывая дверь.
— Сейчас, как я понимаю, к Гусеву? — озабоченно спросил Жиганов, когда они вошли в лифт.
— Правильно понимаете, товарищ старший лейтенант! — весело отозвался Саша.
Но тон его голоса не соответствовал настроению инспектора. В сущности, визит к Вике ничего не дал. Или почти ничего.
5
Лешки
— Сами понимаете, безотцовщина есть безотцовщина, — говорила она, щуря и без того еле видные оплывшие глазки на инспектора. — А отец был на воле — еще хуже. Ну, пил он — это ладно, кто умеет пить, тот человеком будет и выпимши. А мой — чисто скорпиен становился, ей-ей, скандалист — ничем не угодишь. Только бы придраться — и в кулаки. Лешка, в пятом был он тогда, сбегал из дому, в Налейке с поезда сняли. И сбежишь! Бабье дело — терпеть, а парнишки, они сами гордые, не хотят сносить безобразнее… Если вам рассказать, сколько я лично от него приняла…
Хрипловатый говорок, как ни скорбны были слова, убаюкивал. Саша решил повернуть беседу в нужную ему сторону. Спросил:
— Не рано ли сынок ваш стал выпивать?
— Да разве он пьет? — протянула Вера Петровна. — Его с полстакана мутит. Уж не знаю, как это он вчера… Товарищи его портют, а он им подражает, тоже, мол, большой… А сам ребенок еще.
— А деньги у ребенка откуда?
— Должно, заработал. Вроде чегой-то он мастерит… С электрой… электрики…
— Электроника? — подсказал Саша.
— Ага, вот-вот, электроника… Он так говорил. Наушники делает из поломанных телефонов. Ребята его просят, а он мастер, все умеет.
«М-да, электроника… — подумал Саша. — Недаром в городе столько исковерканных автоматов. А мамаша и рада — при деле, мастер…»
Резко тренькнул звонок. Вера Петровна засеменила в прихожую.
— А мы тебя здесь ждем! — раздалась ее хрипотца. — С товарищем… Ну, хоть застали тебя — и то ладно.
В дверях стоял паренек лет шестнадцати, худенький, но в маму круглолицый, с усыпанными веснушками щеками и длинными неухоженными волосами. Глаза его смотрели сонно, будто его не волновало присутствие в их квартире работников милиции.
— Здравствуй, Алеша, — сказал Зуенков, видя, что тот не собирается здороваться первым. — Дело к тебе есть, садись.
Леша так и не поздоровался. Сел на край стула.
— Поначалу уточним вот что… — Саша решил спрашивать напрямик, чтоб паренек не успел подготовиться. — Припомни, где ты был в прошедший вторник? Вечером и ночью?
Он заметил, как напрягся Леша и как почти сразу расслабился, словно бы с облегчением.
— Вторник, — повторил инспектор. — То есть три дня назад.
— А я помню? — буркнул Леша. — Дома, наверно.
— Припомни точно, это очень важно. И кто был с тобою?
Юноша задумался, и его глаза спрятались в щелках. Сейчас он был очень похож на мать.
— Думай, Лешка, — грозно сказала Вера Петровна. — Да во вторник я дома была! Ну! Валька же с заграницы…
— Ага, — оживился Леша, — у соседей мы гуляли, ихний сын приехал из Монголии… У них и были, я уснул еще…
— Спьянился, так и захрапел на диванчике, — радостно засмеялась мать. — Он у нас не пьет, я ж говорила вам.
— А потом?
— Еле уволокла. Да тут рядом, на нашей площадке соседи-то…
Жиганов многозначительно посмотрел на Зуенкова: проверим-де.
— Значит, всю ночь он провел дома, никуда не выходил? Так?
— Куда ему выходить было, — живо подхватила Вера Петровна. — Мутило, все стонал…
Леша безучастно молчал, но когда Зуенков достал из кармана бумажку с завернутыми в нее перстеньками, опять подобрался.
— Откуда у тебя это? — Саша развернул бумажку. Вера Петровна заморгала испуганно: вот те на!
— Купил… — нехотя выдавил Леша, глядя в пол.
— В магазине? В каком?
— Да на кой тебе это, Лексей? — изумилась мать.
— Не в магазине, — тихо ответил наконец Леша.
— У кого же?
— Не знаю. Мужик какой-то. Возле «Шипки».
— Никогда его не видел раньше?
Он покачал головой:
— Никогда.
— И много купил?
— Восемь штук.
— Вот дурень! — возмутилась Вера Петровна и хотела что-то добавить, но Жиганов строго сказал:
— Вы, мамаша, не мешайте. Помолчите маленько.
— Молчу, молчу…
«Хорошо, что парень, кажется, не врет», — подумал Саша.
— И что ты еще у него купил? Или, может, видел в руках?
— Только эти колечки. — Леша поднял глаза на инспектора. — По три рубля… А они в магазине по шесть. Я и купил.
— Перепродать хотел?
— Да вы что! — Леша мотнул головой. — Просто так… На пояс можно приделать… И вообще…
— У тебя что, деньги лишние?
— А я в спортлото выиграл, — быстро проговорил Леша. — Угадал четыре цифры на той неделе. Сто тридцать семь рублей. Че, нельзя?
— И матери не сказал! — ахнула Вера Петровна. — Ах ты, паршивец! Тут бьешься, бьешься, копейки считаешь.. — Она хотела еще много чего сказать, но под взглядом Зуенкова осеклась.
— Какой розыгрыш?
— Субботний… То есть, нет — двойной, который по шестьдесят копеек.
«Что-то бойко заговорил», — подумал Саша.
— А как же перевод? — спросил он как бы между прочим.
И снова Лешка внутренне сжался — даже Жиганов заметил.
— Какой еще перевод? — грубовато ответил он. — Не знаю ничего.