Честь и предательство
Шрифт:
— Я отлично знаю, о чем он говорил. Об обсуждении не было ни слова. Насколько я понимаю, вы сейчас сидите у рации и пытаетесь связаться с ракетометчиками. Или вы уже заметили, что их места заняли Стрелки? Впрочем, это не важно. Мы тоже не хотим воевать. Я повторяю предложение моего эмиссара: снимите орудия с кораблей и погрузите их на наши катера. И еще одно. Свяжитесь с людьми, которые приближаются к зданию администрации порта, и велите им разойтись по домам. Оставим переговоры принцу Кейси и вашему руководству.
— Я должен посоветоваться со своими товарищами.
Возникшая пауза затянулась, и Лэннет начал нервничать. Корабли Кейси лавировали у входа в порт. Лэннет видел, что с каждым поворотом они приближаются к гавани. В конце концов Лэннет, ожидавший подвоха со стороны Мэллена и в той же мере опасавшийся, что Кейси в любой момент может войти в бухту и разрушить хрупкое равновесие, вызвал флот по радио. К его разочарованию, Кейси отказался ответить ему лично. От имени принца говорил полковник Падайон. Торопливо, вопреки всему надеясь, что Мэллен вот-вот выйдет в эфир, Лэннет описал сложившуюся ситуацию.
— Насколько мы понимаем, никто из ваших людей не пострадал? — осведомился Падайон.
— Одного из наших ранил водяной жук. Несколько человек получили царапины и кровоподтеки.
— А со стороны мятежников?
— Почти все были застигнуты спящими. Они практически не оказали сопротивления и отделались ушибами. Передайте принцу Кейси — мы очень рады тому, что сумели избежать кровопролития.
Когда Падайон вновь заговорил, Лэннет буквально физически почувствовал, что тот улыбается:
— Принц Кейси поздравляет вас с героической победой над беспомощным врагом. Но он всегда считал, что ослушников надобно наказывать. Всегда. Он сожалеет, что вы упустили возможность показать мятежникам, что любая угроза правопорядку влечет за собой кару. Он спрашивает, готовы ли вы исправить свою оплошность.
Радиомодуль, лежавший на ладони Лэннета, казался ему раскаленным. Когда замигали огоньки, сигнализировавшие о том, что его вызывает Мэллен, Лэннет едва не уронил аппарат.
— Простите, сэр. Я буду говорить с капитаном Мэлленом, — бросил он Падайону и, переключив канал, сказал: — Капитан Лэннет слушает. Вы готовы принять наши условия?
— Мы предлагаем перемирие, капитан. В знак доброй воли мы снимем ракетометы с трех наших судов. В ответ мы требуем очистить здание администрации.
Лэннет закрыл глаза, заставляя себя дышать глубоко и спокойно. Ему нестерпимо захотелось схватить Мэллена за горло. Пока Кейси, словно взбешенный зверь, мечется у входа в гавань, этот слабоумный торгуется, словно тупоголовая деревенщина, не сознавая, сколь близка катастрофа.
— Вы знакомы с нашими условиями. Мои орудия и все захваченные нами ракетометы нацелены на вас. Через пять секунд я открываю огонь.
Лэннет досчитал до трех, когда Мэллен заговорил вновь. Даже сквозь помехи Лэннет узнал язык Весенних Листьев:
— Мы согласны, капитан. Отныне наш конфликт становится делом моей личной чести. Мы еще увидимся с вами. Пусть нас рассудит сталь.
— Буду рад с вами встретиться, капитан. Я отправляю за ракетометами еще несколько катеров. Заставьте разойтись толпу, осаждающую здание, иначе
— О каком перемирии вы говорите? Перед вами мятежники. Мы требуем полной капитуляции. Передайте им это.
— Не могу, полковник. Паровианцы пообещали разоружиться. Нарушив договоренности, мы втопчем в грязь свои имена и вынудим их отречься от клятвы. Мы покроем себя позором. — Лэннету оставалось лишь надеяться, что Кейси его слышит. Мнение Падайона ни в малейшей степени не интересовало его, но соображения чести и достоинства лягут на плечи принца тяжким бременем. Какое решение он примет? Малейшее проявление враждебности, любой опрометчивый поступок — и вся планета превратится в бурлящий котел гражданской войны.
Послышался хриплый голос Падайона:
— Вы несете всю полноту ответственности за так называемое перемирие. Сообщите главарю мятежников, что корабли принца входят в порт.
Несколько самых храбрых тебианцев выглядывали из-за углов и из окон, рассматривая приближающийся флот. Убедившись в том, что ракетометы не стреляют, все больше горожан выходили к набережной, занимая удобные для наблюдения места. С огромным облегчением Лэннет почувствовал, что настроение толпы изменилось. В своем обращении он напирал на тот факт, что Кейси выполняет поручение короля. Личная популярность принца в народе оказалась весьма ценным козырем.
При появлении Кейси над гаванью пронесся робкий приглушенный гул, похожий на шум ветра. В нем чудилось колебание. Кейси взмахнул рукой. В ответ на его жест воцарилась звенящая тишина. Он спустился в люк и с невероятной быстротой появился вновь, в королевском облачении бирюзово-зеленых тонов Паро. Он ловко поднялся по веревочной лестнице грот-мачты и оказался на высоте шести метров над палубой. Держась за лестницу одной рукой, он вновь приветственно помахал толпе.
Послышались ответные крики, казавшиеся слабыми и нерешительными на фоне враждебного молчания. Кейси просунул ногу между перекладинами и, зацепившись коленом, замахал обеими руками. Его смех едва доносился до берега, но в нем слышались юный задор, порыв и пренебрежение опасностью.
На сей раз толпа закричала громче.
Люди капитана Мэллена прекратили разгружать ракетометы и смотрели на принца. Они молчали, но Лэннет был готов поклясться, что заметил улыбки, белозубо сверкнувшие на их лицах, тут же вновь ставших серьезными.
Стрелки, находившиеся на крыше, присоединились к ликованию, с радостью и облегчением улыбаясь Лэннету. Они гордились своими свершениями, радовались тому, что опасности и напряжению пришел конец. Дело сделано, и никто серьезно не пострадал. Они смеялись, хлопали друг друга по спинам, обнимали друг друга за плечи. Они начали хором скандировать: