Честь снайпера
Шрифт:
— Мы могли бы..
— Нет, не могли бы.
Они дошли до места, освещённого солнцем. Она в последний раз затянулась сигаретой и отбросила окурок. Он обошёл пленницу кругом и достал пистолет.
— Наверное, он тоже застрелится, — предположил Учитель.
Двое наблюдали. Офицер приставил пистолет к её затылку и выстрелил. Она рухнула на колени и стала медленно клониться вперёд. Он снова приложил пистолет к затылку и выстрелил ещё раз. Вложив пистолет в кобуру, офицер пошёл к своим бойцам.
Глава 55
Боба приложило сильнее, чем он мог бы ожидать. Такого не предскажешь, но именно это ударило как следует. На протяжении всей дороги обратно он молчал, словно окаменев и смотрел вперёд, не обратив никакого внимания на то, как Рейли достала лэптоп и принялась печатать — эту ли историю, какую-то другую — кто знает? В салоне вертолёта было темно, так что лицо её освещалось сиянием экрана. Но Боб не смотрел на неё, а лишь глядел вперёд либо в окно.
Они приземлились ближе к полуночи. Уилл встретил их в частном терминале, где он ожидал прибытия джета Стронского. Свою жену он встретил объятьями и той радостью, с которой встречаются давным-давно женатые люди во всём свете. Суэггер попытался поучаствовать в шоу первого знакомства с Уиллом и пошутил все обычные шутки, но всё это было обыкновенным социальным театром. Однако, вежливость требовала воздать долг обоим супругам, что он и делал. Наконец, Уилл повёз их из аэропорта в Москву, даже не подозревая, что в нескольких корпусах за ними следует другая машина, полная стрелков Стронского — просто на всякий случай. Эту идею Стронского Боб поддержал.
Добравшись до жилого комплекса, они остановились между двумя шестиэтажными жилыми корпусами, высившимися с обеих сторон словно стены каньона и едва освещёнными в силу позднего времени. Их ждало здание, на верхнем этаже которого базировалось бюро «Вашингтон пост» — оно и было обиталищем Кэти и Уилла, имевших избыток пустых спален. Боб был здесь раньше: приятное место.
— Идите наверх, — вдруг сказал он.
— Что?
— Я тут останусь.
— Ээ… что?
Боб указал на неоновую вывеску, сияющую на первом этаже корпуса напротив. Оранжевый неон вещал: «Коктейли», а вслед за словом висел универсальный символ этого чудовища: наклонённый бокал мартини с улыбающейся оливкой внутри.
— Ты шутишь? — спросила Рейли.
— Нет. Никогда не был более серьёзен.
— Суэггер, я тоже опустошена. Но мы знали. Мы подозревали. Была война… и так оказалось лучше всего. Нет смысла валиться в запой.
— Нет, не в этом дело. Есть долг, который я должен оплатить.
— О чём ты говоришь?
— В полёте меня это беспокоило. Я свёл всё воедино. Дело заняло у него десять лет, но он всё равно справился.
Боб набрал дыхания.
— Я не знаю, кто он был — профессионал или любитель. Но записи НКВД доказывают, что некто понял, что случилось с Милли, выследил Крулова и заставил его заплатить. Крулов, правящий миром — и кто-то, кто знает, что так быть не должно. Этот парень добрался до него и отрезал ему язык. Глубочайшее оскорбление. Именно так и следует убивать предателя. Так что я решил, чёрт бы его побрал… Я буду пить за этого человека. Он — единственное добро, случившееся во всей истории с Милли и теми силами, что против неё ополчились. Он — единственный, кто встал за неё. Он заслуживает, чтобы я выпил за него, кем бы он ни был — и запой стоит того, чтобы отдать ему дань уважения. Он сделал то, чего не смог бы сделать никто другой.
— Мы с тобой пойдём, — ответил Уилл.
Глава 56
Крестьянин и Учитель спешно продвигались по тропе, идущей вдоль дальней стороны хребта. Они ещё и мили не отошли от каньона, как позади них раздался шум русской атаки — резкая, громкая перестрелка изо всевозможного автоматического орудия и взрывы. Они остановились, слушая, как позади них сражаются и умирают люди. Им показалось, что они стояли целую вечность, хотя на самом деле прошло всего лишь несколько секунд.
— Кто победил? — спросил Крестьянин.
— Не знаю. Если выживших немцев хватило, чтобы взорвать проход, то полагаю, что битву за Наташино Нутро выиграли они. Если русские убили всех немцев и Нутро осталось открытым, то это очередная славная победа Сталина.
— Будет интересно, если они сумеют взорвать ущелье.
— Ну, если тебе нравится смотреть на взрывы — то да, интересно. Давай, пошли. Полагаю, мы уже в безопасности. Но всё равно надо уйти как можно дальше.
Они снова тронулись в путь, следуя тропой, ведущей сквозь лесную чащу. Справа от них склон вздымался так, что делался практически неприступным. Поднявшись чуть выше, в прогале деревьев они увидели более далёкие от них горы — целое горное море, уходящее в бесконечность.
Докатившийся до них взрыв был более чем громким — хоть они и были более чем в двух километрах от него. Оба обернулись и поискали место, с которого открывался обзор получше. Гриб горячего, пыльного газа поднимался вверх, тут же разносимый ветром.
— Немцы отлично взрывают всякое, — сказал Учитель.
Когда дым рассеялся, в просвете деревьев они разглядели три небольших машины, идущих по дороге на Ужгород. Вскоре маленькую колонну заслонили заросли.
— Эсэсовские свиньи, — снова нарушил молчание Учитель. — Почему Господь столь благоволит подобным мерзавцам?
Они прошли ещё несколько километров до наступления темноты.
— Полагаю, достаточно. Тут мы в безопасности.
Сойдя с тропы, они ещё полкилометра прошли лесом, где и нашли убежище между двумя огромными валунами. Тут им пригодились припасённые хлеб и морковь, а также немецкие сигареты, которыми их снабдили десантники. Потом оба провалились в сон. Если кого-то из них и посетил кошмар — наутро они ничего не рассказали друг другу.
— Давай вернёмся к перевалу и посмотрим, как там наша армия, — предложил Учитель. — Или, может, после взрыва им нечего там было делать, и они ушли обратно к Яремче? Тогда нам тоже нужно пойти туда и найти кого-нибудь, кому можно доложиться.
— Да, точно, — согласился Крестьянин, вставая.
— Погоди. Мне нужно поговорить с тобой перед тем, как тронемся.
Крестьянин покорно сел.
— Возможно, нас разлучат, когда мы будем рассказывать. По разным причинам. Я дам тебе совет, который тебе поможет.
— Давай.
— Ты любишь её, и я тоже люблю её. Она — настоящий герой и заслуживает вечной памяти. Но ни при каких обстоятельствах мы не должны говорить о том, что виделись с Милли Петровой.
— Что? Почему..