Честное пионерское! Часть 1
Шрифт:
Ткнула ногтем в лоб черноволосому кудрявому парню. Озвучила мне анкетные данные ребёнка, словно специально для разговора со мной выучила их наизусть (назвала даже дату рождения паренька… которую я тут же отправил в дальние уголки своей памяти — за ненадобностью). Следил за пальцем Надежды Сергеевны, вглядывался в лица детей, запоминал имена и фамилии Мишиных одноклассников (пригодятся).
— А вот эта девочка…
Надя оказалась ценным источником информации. Она сыпала подробностями из биографий учеников четвёртого «А» класса и их семей, точно в недавнем прошлом защитила на эту тему
Я рассматривал и прочие лежавшие на кровати фотографии, пока Надежда Сергеевна разбрасывалась информацией о школьниках. И одна заинтересовала меня больше, чем остальные. На ней я увидел наряженную в свадебное платье Надю Иванову, сбежавшего пять лет назад в Магадан Мишиного отца (уже выпытал у Нади причины её развода с мужем), с десяток незнакомых людей… и одного очень даже знакомого.
Я указал на привлёкшего моё внимание человека пальцем и спросил:
— Кто это?
Надежда Сергеевна склонила голову, взглянула на фото. Улыбнулась. Морщинки исчезли с её лица, словно улыбка омолодила Надю лет на десять. Я тоже улыбался. Потому что не мог отвести глаз от худощавого мужчины (на вид, ему было лет двадцать — как моему младшему сыну… исполнилось на момент моей встречи с лесовозом). Вспоминал, видел ли этот снимок раньше — пришёл к выводу, что смотрю на него впервые.
— Это Витя Солнцев, — сказала Надежда Сергеевна. — Мой бывший одноклассник. Он был свидетелем на моей свадьбе.
Она постучала пальцем по фото — аккуратно, будто не хотела испортить причёску смотревшему на нас с фотографии Солнцеву.
— Твой отец был неместным, — сказала Надя, — его друзья не приехали из Магадана. Он пообещал, что найдёт свидетеля сам — в Великозаводске.
Покачала головой.
— Я жутко удивилась, когда он притащил в ЗАГС Витьку. Солнцев, когда учились в школе, был в меня влюблён. Подарки дарил, предлагал встречаться.
— А ты?
— Я не обращала внимания на своих одноклассников, — ответила Надя. — Считала их… детьми. Как и Витьку. Он тогда… не казался мне взрослым мужчиной.
Она улыбнулась.
— Солнцев упорно пытался завоевать моё внимание, пока я не вышла за твоего отца. И только через два года после этого он женился. На какой-то иногородней девице.
Надежда Сергеевна взглянула на меня.
— А почему ты о нём спросил? — поинтересовалась она.
Я пожал плечами.
Не мог отвести глаз от изображения своего отца (именно своего — не Мишиного). Рассматривал его костюм, туфли, галстук. Понимал, что видел эту одежду и раньше — на других снимках. В ней отец позировал на фоне роддома, куда приехал за женой и сыном (за мной). В ней же он гулял на собственной свадьбе. На тех фотографиях папа улыбался, выглядел счастливым.
Здесь же… он казался мне непривычно серьёзным. Будто на свадьбе Мишиных родителей он пребывал в плохом настроении. С таким скорбным выражением на лице обычно являлись не на бракосочетание, а на похороны. Папа не смотрел в объектив фотоаппарата — поглядывал в сторону невесты. Мне почудилось: я понял,
Я сказал:
— Лицо его… показалось знакомым. Где я мог его видеть?
— В школе, — ответила Надя Иванова. — Витя… Виктор Егорович Солнцев. Он преподаёт физику в старших классах. И живёт неподалёку от нас. С сыном — тот на три года младше тебя.
Она прикусила губу.
Смотрела на фото.
— Думаешь, в школе? — переспросил я.
Звуками своего голоса вывел Надю из задумчивости.
— Конечно, где же ещё.
Надежда Сергеевна погладила меня по голове, вздохнула.
— Мишутка, ты начинаешь понемногу вспоминать, — сказала она. — Вот… учителя узнал. А ведь раньше не помнил и моего имени.
Она поцеловала меня.
Я с удовольствием вдохнул запах её духов.
— Глядишь, до первого сентября память к тебе вернётся.
— Вернётся, никуда не денется, — согласился я.
И вдруг спросил:
— Мама, а ты не хочешь выйти замуж?
Надя Иванова приоткрыла рот: явно не ожидала подобного поворота в нашем разговоре.
— Миша! — сказала она. — Что ты такое говоришь?!
— А почему нет? Ты же не собираешься прожить всю жизнь одна.
Надя вскинула брови.
— Я не одна. Ведь у меня есть ты. А больше нам никто не нужен!
Я опустил взгляд на фото — на молодого Виктора Егоровича Солнцева. Подумал: «Кое-кто нам всё же пригодился бы».
— Скоро у меня появится жена, — сказал я. — И дети. Случится это лет через десять — ты и опомниться не успеешь. Я получу собственную квартиру. Быть может, в другом районе города. Или даже в другом городе. Мне было бы спокойнее, если бы я знал, что ты не скучаешь одна; что ты под надёжным присмотром.
Надя хмыкнула.
— Где ж его взять — этот надёжный присмотр.
Надежда Сергеевна вновь провела ладонью по моим волосам.
— Сынок, — сказала она, — мне почти тридцать лет. Кому я нужна такая — старуха? Посмотри на мои морщины. И на эти складки у меня на животе. На таких, как я, мужчины уже не смотрят.
Вздохнула.
— Да и не хочу я замуж, — заявила Надежда Сергеевна. — Чего я там не видела? Не хочу. А десять лет — это немалый срок. Десять лет у меня есть. Ну а потом… уж как-нибудь проживу.
Надя закусила губу, словно сдерживала улыбку или боялась зарыдать.
«Тоже мне, старуха нашлась», — мысленно проворчал я.
Посмотрел Мишиной маме в лицо — будто рассматривал его впервые.
— Морщин у тебя почти нет, — заключил я. — Седины я тоже не вижу.
Опустил взгляд ниже.
— А со складками на твоём животе мы разберёмся. Чуть позже. Есть у меня на этот счёт пара идей.
Надя прикрыла живот руками, будто сидела передо мной без одежды.
Её щёки потемнели, словно на них плеснули свекольным соком.
Я указал Мишиной маме на её свадебное фото.
Сказал:
— Можно, повешу эту фотографию на стену?
— Зачем? — спросила Надя. — Соскучился по своему отцу?
«Соскучился», — подумал я.
Но покачал головой.
— Я твоего бывшего мужа не помню. Да и не желаю вспоминать, раз он от нас уехал.