Четверо с базарной площади
Шрифт:
Генка покрутил за козырек свою кепку, вздохнул, не ведая, что сегодняшний вечер будет для него таким ошеломляюще богатым на открытия, что мелочь, вроде посещения мужиком котельной, временно отодвинется на задний план.
Свидание в десять на Калужской
Слива отправился держать под наблюдением перекресток улиц Капранова и Салавата Юлаева, Фат — скрепя сердце — на татарку. Пост этот друзья считали бессмысленным. Но и его бросать было нельзя.
Ничего
Генка по праву занял дежурство на Степной.
Пришел он сюда засветло и не решался долго торчать у всех на виду. Замаскироваться неожиданно помогли футболисты. Они чуть не подрались из-за какого-то спорного мяча. Танкер Дербент, опять отвоевавший себе место в воротах, заметил Генку и набросился с предложением посудить матч. Генка «нехотя» согласился. Положил свой мешок возле штанги, которую заменял небольшой булыжник, и, пока еще можно было разглядеть резиновый мяч, носился рядом с кучей мелюзги от ворот к воротам. Играли на этот раз метрах в ста от дома Дроли, но калитка просматривалась отсюда хорошо.
Объявив конец матча, Генка сделал вид, что идет к центру, обогнул два квартала и вышел на пустырь.
В короткий промежуток темноты, пока не выплыла над горизонтом луна, пробрался к мусорной свалке и устроился между кучами хлама — почти на том же месте, где лежал до него Фат.
И прошло очень мало времени, Генка не успел даже свыкнуться с разными кочками под мешком и запахом гнилья, когда — не услышал, а скорее почувствовал — чьи-то шаги на пустыре.
Прижался ухом к земле и явственно различил тяжелую, мерную поступь. Казалось, человек идет сзади прямо на него.
В самом деле: через минуту метрах в десяти от Генки появилась темная фигура и медленно прошествовала по направлению к усадьбе дома № 8.
Человек прошел так близко, что Генка в кромешной темноте сумел разглядеть сапоги, телогрейку и кепку. Сапоги на мужике были не те, болотные, а обыкновенные, кирзовые. Но Генке показалось, что он угадывает даже коричневый цвет кепки и серую телогрейку с разорванным хлястиком. Мужик растворился в темноте, а когда выплыла наконец луна и тускло осветила пространство между кучами хлама и домом Дроли, в этом пространстве уже никого не было.
Но Генку волновало это меньше всего: преследовать мужика до узенькой Дролиной калитки не входило в его планы. Он увяжется за ним на обратном пути, если, конечно, тот не останется ночевать у Дроли… И Генка быстро прикинул свои будущие действия: он отступит между кучами хлама назад, а потом далеко влево. Если мужик пойдет от дома Дроли в дальние выселки, он двинется прямо через пустырь, а Генка будет пробираться параллельно ему на безопасном расстоянии. Если мужик надумает отправиться в центр, он обязательно пройдет за кучами мусора влево, чтобы пересечь Степную где-нибудь подальше от дома № 8. Генка за это время незаметно одолеет площадь между
Генка напрягал зрение, стараясь постоянно видеть калитку. Но время шло и шло, а возле дома № 8 не замечалось никаких признаков жизни. И калитка, и огород, и весь дом Дроли то и дело сливались в одно расплывчатое пятно.
Генка уже не верил своим глазам, когда калитка распахнулась и в призрачном свете мелькнула человеческая фигура.
Скомкав мешок, Генка мгновенно отпрянул дальше — в глубь свалки.
Человек шел на него. Тогда Генка бросил мешок в кучу хлама и стал быстро уходить влево. Потом так же быстро повернул к Степной и, осторожно выглянув из-за горы какого-то мусора, заметил, что неизвестный углубился в лабиринты свалки.
Перемещаясь от одной кучи к другой где ползком, где короткими перебежками, Генка убедился, что объект его не думает выходить на пустырь, а, скрытый мусорными трущобами, движется влево, по его следам.
Выждав, когда он скроется за одной из самых больших куч, Генка почти не таясь, так как от дома № 8 его уже нельзя было видеть, перебежал пространство между свалкой и улицей Уфимской, что, пересекая Степную, вела к центру.
Здесь Генка припал к палисаднику углового дома и, часто глотая воздух, отдышался.
Надо было заметить, в какую из улиц повернет неизвестный. А он долго не появлялся и вдруг вынырнул из-за куч, как из-под земли, шагая прямо в сторону Уфимской.
Генка, не отрывая глаз от дома № 8, перебежал Степную. Одолел почти квартал до Калужской. Неизвестный продолжал идти следом.
И лишь в ту минуту, когда пересекал Степную, Генка с изумлением отметил, что наблюдает совершенно за другим человеком — не за тем, что прошел мимо него к усадьбе Дроли!
Мужик был в кепке и телогрейке, а этот в пальто! Головного убора Генка не мог разглядеть.
Чтобы пропустить неизвестного вперед, Генка, двигаясь еще осторожнее, быстренько повернул на темную Калужскую улицу и под прикрытием частых тополей — от дома к дому — стал красться по ней.
В этом была счастливая Генкина ошибка. Он думал, что неизвестный пройдет по Уфимской дальше, к центру города, а тот свернул по тротуару на Калужскую.
Генка метнулся дальше по улице.
Они словно бы поменялись ролями, и вместо того, чтобы преследовать, Генка уходил от преследования.
Так одолели квартал. Потом еще один…
И когда Генка оставил позади очередной перекресток, когда прошел еще два или три дома — он увидел вдруг, что неизвестный остановился, не доходя до перекрестка. Остановился и вглядывается в темноту…
Тяжелый, оглушительный молот застучал в Генкиной голове, и, спасаясь, он буквально пополз вдоль домов, припадая спиной к шершавым заборам…
А когда неизвестный побежал в его сторону — Генка тоже бросился бежать. Но осторожность не оставила его при этом, и он побежал неслышно, в спасительной близости к домам и огородам…