Четыре орудия убийства
Шрифт:
Делотрек пристально смотрел на сыщика.
— Извините, но это не ваше дело, — помолчав, ответил он. — Эту женщину я не убивал, и вы это прекрасно знаете. Так к чему все вопросы? Возможно, в четверг я и собирался уехать из города, но потом взял да и передумал.
— А возможно, что нет. Нет, друг мой, такой ответ вас недостоин! Личный секретарь министра мог бы придумать что-нибудь и получше.
— Хорошо. Я вам отвечу. В этом для меня нет ничего страшного. Да, я действительно собирался к мадам Турсеш. Если мы садимся за баккара, то играем всю ночь. В прошлую субботу я вышел из игры в половине третьего только потому, что сорвал большой куш. Дальше испытывать судьбу не стал. Я не из тех, кто, рискуя, может спустить последнее… Да, но я так и не ответил на ваш вопрос. Так вот. Поскольку Роз жила у меня, то мне нужен был какой-то предлог…
— Она знала, что вы играете в карты?
— Нет.
— Мадам Клонек не одобрила бы ваше… увлечение? Куртис отметил, что, отвечая на вопросы, Делотрек время от времени вставлял в свою речь французские слова.
Может, от волнения, подумал молодой адвокат.
А Банколен продолжал свою игру. Только схему знал лишь он один. Ни Куртису, ни Делотреку не было ясно, чего добивается дотошный сыщик. Им оставалось принять его правила. Ведь обоим страшно хотелось узнать, чем закончится эта словесная головоломка.
— Месье, у нее к карточным играм было какое-то странное отношение. Как правило, женщины — игроки азартные. Но Роз карты совсем не интересовали. Видите ли, она из крестьян. Родилась в провинции. Ее родители и сейчас живут в Провансе. Каждый месяц Роз высылала им небольшую сумму. Думаю, она знала цену деньгам и считала, что они не стоят того, чтобы ими рисковать. Она часто говорила, что готова рискнуть чем угодно, только не ими. Банколен уперся локтем в стенд.
— А теперь я вас вот о чем спрошу. Вчера при вас обнаружили три очень дорогих украшения. Скажите, как же Роз Клонек, женщина умная и практичная, боявшаяся риска и, простите, не так уж сильно вас любившая, могла вам их дать?
Ответ последовал очень быстро. Куртис заподозрил, что Делотрек к такому вопросу был готов.
— Роз дала мне свои драгоценности только потому, что я сказал ей, будто уезжаю в Брюссель. Она хотела их переделать. А в этом городе, вы знаете, самые лучшие ювелиры в Европе. Именно поэтому я и сказал, что еду в Брюссель.
— Понятно, — мрачным тоном произнес Банколен. — И когда она вам их дала?
— В субботу вечером. Перед тем как мне выйти из дома.
— А ваш столь поздний «отъезд» в Бельгию не вызвал у нее подозрений?
— Нет. Я сказал Роз, что у меня билеты на ночной экспресс Париж-Брюссель и что вернусь на нем же во вторник ночью…
Делотрек внезапно замолк, словно понял, что сказал лишнее, и затем, пристально глядя на сыщика, продолжил:
— Я сказал ей, что мой чемодан лежит в машине.
— Во вторник ночью? — удивился сыщик. — Вы что, все три дня намеревались провести в доме маркизы?
— Мне это уже начинает надоедать, — на родном языке недовольно пробурчал Делотрек и добавил по-английски: — Да пошли вы ко всем чертям!
— Полегче! — осадил его Банколен. — Чем вы занимались в субботу? Я имею в виду, до того, как уехали из дома?
— В субботу? Мы ездили на пикник. Вы, я вижу, удивлены? Да, на пикник! Это предложила Роз. Она хотела взять с собой корзину с провизией, поплавать на лодке и помечтать. Наверное, о Ральфе Дугласе.
Сказав это, Делотрек мгновенно помрачнел.
— Поэтому до вечера ее драгоценностей я не брал. На реке мы были недолго. Тем не менее, этими проклятыми веслами я успел набить водяные мозоли. Если не верите, что мы были на пикнике, можете допросить Аннет, горничную Роз. Она с лодочником плыла за нами в другой лодке. Да, то была прекрасная прогулка. Вы только взгляните на мои ладони!
— Аннет была горничной Роз Клонек? — переспросил Банколен. — А где она сейчас? Здесь?
— Нет. Зная, что к нам нагрянут газетчики, я отослал Аннет к ее родителям на Монмартр. Но я могу дать их адрес. Теперь вы удовлетворены?
Банколен гордо выпрямился и с достоинством ответил:
— Да, месье. Я доволен тем, что вы мне лжете.
Делотрек спрыгнул на пол, развернулся и, вставив обойму с патронами в магазин винтовки, с громким щелчком закрыл его.
— Расцениваю это как оскорбление, — резко произнес он. — Советую вам выбирать слова.
— А я посоветовал бы вам говорить только правду, — парировал Банколен и как ни в чем не бывало продолжил: — Вы хорошо знали Роз Клонек?
— Еще как, месье!
— Кстати, вам известно, что она работала на тайную полицию и всю информацию о вас передавала Массе? Как вы думаете, кто вас задержал вчера ночью? Вы всерьез считаете, что ваши таинственные поездки на ночь глядя не вызвали у нее подозрений? Вы наивно полагали, будто она не знает, что за этим скрывается. А зря. Роз Клонек прекрасно знала и о ваших финансовых делах. Боже, да вы словно малый ребенок.
Ствол винтовки, которую держал Делотрек, уже находился в паре футов от груди Банколена. Сыщик рассмеялся. Лицо Делотрека оставалось неподвижным, словно каменное. Он быстро развернулся, прижал к щеке приклад винтовки и трижды выстрелил по фигуркам полицейских. Поразив цели, Делотрек выстрелил в четвертый раз. Но на этот раз промахнулся.
— Лучше в кроликов, — невинно посоветовал ему Банколен. — В них попасть легче.
Делотрек опустил винтовку.
— Итак, вы считаете, что драгоценности я украл. — Молодой человек тяжело вздохнул. — Но вы не сможете это доказать.
— А мне и не нужно. Я и не думаю, что вы их украли. Роз Клонек была женщиной умной. Она и здесь вас перехитрила.
Все куда интереснее, чем вы думаете. Вы были готовы, а может быть, даже и собирались оставить ее, как только поймете, что она вам не по карману. Это первое.
Роз Клонек, как известно, обожала драгоценности и понуждала любовников делать ей дорогие подарки. Подношений было так много, что бывшая горничная клянется, будто мадам убили из-за них.
Однако все, что та взяла с собой на виллу, осталось нетронутым. Если бы ее убили вы, то вы могли прихватить с собой часть ее безделушек. По крайней мере, те, что подарены вами. Ну а почему бы и нет? Вы же их покупали. Более того, с ними вы могли бы спокойно играть в карты. Это второе.