Четыре сына доктора Марча

Обер Брижит

И тогда до меня дошло, что раз она не в пальто, значит, не прочитала моего послания. И тут они направились к машине мадам Блинт, припаркованной чуть подальше и засыпанной тающим снегом.

А я, «мудрая» Джини, не знала, что и делать.

Шофер сказал: «Поехали». Я подумала: «Конечно, вернувшись, она обнаружит мое письмо, конечно, мне не из-за чего беспокоиться, но, если в деле замешан сумасшедший, ничего нельзя знать заранее. Ничего нельзя знать заранее, а всякая неизвестность в данном случае заканчивается хорошеньким дубовым гробом».

Представьте себя на моем

месте. Я крикнула: «Минуточку!». Встала и вышла из автобуса. «Так вы едете или нет?» — заорал шофер. «Нет!» Я ответила так против собственной воли — губы сами это сказали. Обошла автобус, увидела их прямо перед собой — они шли к машине — и покачала головой. Нужно было всего лишь догнать их и сказать Шэрон: «Мне надо с вами поговорить!». Только и всего.

Спотыкаясь по грязи, я подошла ближе, а потом заметила у бровки тротуара машину мальчиков и Шэрон — она со смехом уселась в нее. Машина тронулась с места. Я крикнула: «Мадам Блинт!». Но та ничего не услышала.

Я крикнула громче, мадам Блинт обернулась, я подошла к ней. «О! Здравствуйте, Джини!» Глаза у нее, как всегда, были грустные. «Здравствуйте, мадам, я приехала сюда за покупками к Рождеству, вы не могли бы меня подбросить?» — «Конечно». Мы сели в машину.

Было жарко. Пахло мокрой псиной. Я сказала: «Малышка Шэрон — такая славная». — «Да, она напоминает мне бедняжку Карен». Вот еще. Я заткнулась и молчала до самого дома. Поблагодарила и вышла. Они играли в саду в снежки, я вошла в дом. Старушка бросилась ко мне: «Но, Джини, в чем дело, где вы пропадали? Дети уже вернулись!» Я сняла свое серое пальто и отправилась наверх отнести сумку.

Она крикнула мне снизу: «Но объяснитесь же, в конце концов!» — «Извините, мадам, я вспомнила, что нынче день рождения моей матери, и ездила отправить ей телеграмму». — «А вам не кажется, что вы могли бы предупредить меня?» — «Я сказала вам, но, должно быть, из-за радио вы не расслышали, прошу прощения, мадам». — «Ну и находит иногда на этих девиц…» — процедила она сквозь зубы, возвращаясь на кухню. Я спустилась вниз, крикнула: «Сейчас помогу», роясь при этом в карманах пальто цвета морской волны, но там было пусто — никакого письма.

«Я приготовила фрикасе», — сказала Старушка. «Прекрасно, мадам». Голос мой звучал не приятнее, чем у жабы. В дверь позвонили. Я пошла открывать. Со смехом ввалилась раскрасневшаяся Шэрон, за ней — Марк, Джек, Старк и Кларк, промокшие, возбужденные; следом, приглаживая волосы, вошел доктор.

Черт, некогда мне рассказывать, что было дальше, пора вниз. Пропади они пропадом, эти «милые» вечера — сыта ими по горло.

Дневник убийцы

Утром все были заняты. Папа отправился на работу, Марк — в адвокатскую контору, Джек со Старком — на свои несчастные лекции, а Кларк — в больницу на вскрытие.

Некоторое время я находился там, где и положено (на выбор: контора, больница, университет или консерватория), а потом, в перерыве, вернулся в машину. У каждого из нас свой ключ. В прошлом году мы все вместе получили права. Включил зажигание и вернулся сюда. Мне

было беспокойно. Понимаешь, дорогой дневник, в данный момент я побаиваюсь Джини. Она, похоже, потеряла голову и может наделать глупостей.

Машину я оставил за домом. В такое время все обычно в городе или, как мама, сидят по домам. Совсем тихонько открыл дверь, услышал радио и мамин голос — она напевала; бесшумно поднялся наверх. Я всегда передвигаюсь бесшумно, как кошка. Дошел до комнаты Джини, повернул дверную ручку — Джини не было слышно. Прислушался повнимательнее — слышно только маму, а времени у меня в обрез.

Вынул нож, открыл дверь — в комнате пусто. На столе — все еще полная бутылка и ничего больше. Джини уехала, это я сразу почувствовал. Дураком меня считает. Как же это ты бросила бедную малютку Шэрон? Я думал, ты порядочнее, Джини, добродетельнее — вечно преподносишь другим уроки… ей-богу, я был разочарован. И ты не попыталась хотя бы как-то предупредить ее о нависшей над ней ужасной опасности? Даже не попыталась обойти меня, Джини?

Ведь попыталась, правда? Но боги, надо сказать, не на твоей стороне, старушка, потому что я завладел твоим письмом и скоро убью Шэрон. Имеющий уши… да слышит!

И я уже знаю как, где и когда.

Дневник Джини

Прежде чем вернуться к себе, зашла посмотреть и прочитала это. Что он нашел мое письмо и собирается ее убить. Днем все они ели с большим аппетитом. Ни на миг у меня не было возможности остаться наедине с Шэрон. Кто-нибудь из них все время отирался поблизости. Они вьются вокруг девушки, как мухи у мясного прилавка. Его утренний приход вызывает во мне беспокойство. Значит, он не боится рисковать, и, кроме того, здесь, выходит, кто хочешь может бродить никем не замеченным, и в тех случаях, когда я считала, что одна, я, может быть, была отнюдь не одна. Мороз по коже пробегает.

Остаюсь. По сути, я не так уж много могу потерять — разве что жизнь; но есть же на свете вещи недопустимые, и потом, не знаю… я влипла. По самые уши.

Может, он пичкает меня наркотиками? Пихает их в еду? Исключено. Когда они дома, я почти не отлучаюсь из кухни. Может, в этой бутылке джина — наркотик? Нужно бы попробовать. Нет.

Открыла бутылку и понюхала.

Пахнет добрым джином. И ничем другим. Глотнула чуток. Сижу и жду.

Ничего. Самый обыкновенный джин. Не понимаю. Дочитала вторую книжку. Уже шесть, сейчас они явятся; ничего нового я не узнала.

Все те же загадки. И усталая старушка Джини.

7. СОКРУШИТЕЛЬНЫЙ УДАР

Дневник убийцы

Сегодня за ужином Шэрон спросила, не собираемся ли мы покататься на лыжах. Папа сказал: «Конечно, если и дальше будет идти такой снег, в воскресенье поедем». Она улыбнулась.

Она хорошенькая, когда улыбается. Правильно: улыбка — ловушка для простачков, западня для дурачков.

Со мной, малышка, этот номер не пройдет.