Четыре всадника раздора
Шрифт:
– Вы Зорина имеете в виду? – уточнил Бергман.
– Кого же еще?
– Наш клиент – его теща. И о своих действиях ставить его в известность мы не обязаны.
– Теща? Вот как… Получается, она его подозревает?
– Мы пытаемся найти госпожу Зорину. И надеемся на вашу помощь, –
Оксана кивнула, точно соглашаясь, и тут же спросила:
– Как вы меня нашли?
– Это было совсем нетрудно. – Бергман кивнул на компьютер. – Много времени проводите в сети?
– Я инвалид второй группы. На приличную работу не берут, а полы мыть за копейки здоровье не позволяет. Приходится перебиваться случайными заработками. Муж ушел, как только меня из больницы выписали. Оказывается, у него давно была семья на стороне. Вот так. Мужики – сволочи. Я на нервной почве инфаркт перенесла. Это в придачу к раку груди. А он машину забрал и все деньги, что были. Хорошо хоть эта квартира моих родителей, а то бы половину точно отсудил.
Лицо ее нервно кривилось, в глазах ненависть, то ли к бывшему мужу, то ли ко всему миру в комплексе.
Димка сказал, она моложе Зорина на два года, но выглядела лет на десять старше. Худая, неряшливая, с растрепанными седыми волосами, даже без ее рассказа становилось ясно: жизнь ее не особо радовала.
– Расскажите нам о Зорине, – попросил Бергман.
– Ну да. Кому интересны мои проблемы. Я Зорина сто лет не видела. Особо рассказывать нечего, если вас не интересуют его студенческие годы…
– Почему же, интересуют. Вы учились вместе?
– Он на два года старше. Слушайте, я правда мало что знаю… – вздохнула она.
– А как же ваш комментарий? –
– С чего вы взяли? Какой комментарий?
– Если хотите, я процитирую дословно.
– Не надо, – отмахнулась она. – Зорин догадался, что это я. Да?
– Вы, должно быть, не поняли. Этот вопрос с господином Зориным мы не обсуждали. Использование ника вместо собственного имени – вовсе не гарантия анонимности.
– Ну да, я написала этот комментарий. И что? – разозлилась Гаврилюк.
– Он нас весьма заинтересовал. Что неудивительно, учитывая произошедшее с его женой.
– Из полиции тоже могут прийти?
– Если обратят внимание на комментарий, то вполне вероятно.
– Ну и пусть. Я написала правду.
– Давайте поговорим об этом, – мягко предложил Бергман.
– Зорин – мерзавец, – отрезала она. – Всегда таким был. Никого ни в грош не ставил, разговаривал свысока. Учился так себе. В общем, ничего из себя не представлял. Зато теперь во дворце живет и ездит на крутых иномарках. Сомневаюсь, что хватило ума самому заработать. Слышала, он выгодно женился, а жена возьми да и исчезни. Удобно, да? Никто бедняжку так и не нашел. А он опять женился на богатой. И вот ведь какая незадача: вторая жена тоже пропала. Наверное, кто-то побогаче на примете есть.
– Нам известно о двух женах, – вздохнул Бергман. – Что за третья душа, о которой вы написали?
– Катя. Екатерина Алексеева. Моя подруга. Мы вместе учились. Дружили еще со школы. Поступили в университет. На первом курсе она влюбилась.
Конец ознакомительного фрагмента.