Чингисхан. Властелин мира
Шрифт:
Военачальники с отрогов Тибета имели позолоченные и лакированные повозки, которые тащили тяжеловесные длинношерстные яки с массивными рогами и шелковистыми белыми хвостами. Эти животные были в большом почете у монголов. Тулуй, мастер ведения войны, прибывший из Хорасана, привел с собой караван верблюдов. Джагатай, спустившийся с заснеженных горных хребтов, пригнал сто тысяч лошадей. Эти ордынские военачальники носили расшитые золотом и серебром кафтаны, поверх которых у них были накидки из соболя и серебристо-серой волчьей шкуры, предохранявшие их роскошные одежды.
Из Тянь-Шаня прибыл уйгурский
На конях, вместо кожаных, защищающих от непогоды попон, была звенящая кольчуга, их сбруя блестела отполированным серебром и сверкала драгоценными камнями.
Из Гоби приехал заслуживший многие похвалы, совсем юный Хубилай, сын Тулуя. Ему только исполнилось девять лет, но уже разрешили участвовать в первой для него охоте, что было важным событием для этого внука императора. Чингисхан собственноручно завершил церемонию его посвящения.
Ордынские полководцы собрались в месте проведения курултая – белом павильоне, таком огромном, что в нем помещалось 2 тысячи человек. В него был вход, которым не разрешалось пользоваться никому, кроме хана; воины со щитами у ханского входа, обращенного на юг, были обычной стражей. Дисциплина в орде была такой строгой и так неукоснительно поддерживался уклад жизни империи, что никто из не имевших доступа не осмеливался заходить на ханскую половину.
Прежде ордынские вожди доставляли хану в Гоби захваченных лошадей, женщин и оружие, а теперь они преподносили ему свои дары иного рода – сокровища, тщательно собранные с доброй половины мира. «Никогда еще, – замечает летописец, – там не видели такого великолепия». Вместо кобыльего молока у этих принцев империи были медовуха и красное и белое вина из Персии. Сам хан признавался, что любит вина из Шираза.
Он восседал теперь на золотом троне Мухаммеда, привезенном им из Самарканда; рядом с ним покоились скипетр и корона покойного мусульманского императора. Когда собрался совет, ввели мать шаха, с кандалами на руках. А перед троном был раскинут палас из серого войлока, сбитого из шерсти животных, как символ его давнего владычества в Гоби.
Перед собравшимися вождями восточных областей хан выступил с рассказом о военных кампаниях последних трех лет. «Я обрел такую огромную власть благодаря ясе, – сказал он серьезно. – Живите же в ладах с ее предписаниями».
Умный монгол не тратил слов на превознесение своих успехов, его задачей было добиться подчинения установленному им закону. Ему уже не нужно было давать советы и наставлять персонально каждого из своих военачальников, они были в состоянии вести боевые действия, руководствуясь своими собственными соображениями, и он усматривал большую опасность в размежевании между ними. Чтобы подчеркнуть, насколько велики его завоевания, он дал каждому из прибывших послов подойти к трону.
К своим троим сыновьям он обратился с предостережением: «Не допускайте ссор между собой. Будьте преданны Угедею и станьте его опорой».
После этого на курултае на целый месяц было устроено празднество. На этот съезд прибыли два самых желанных
Первенца хана Джучи орхон-ветеран разыскал и убедил его появиться на совете и вновь повидаться с отцом. И вот Джучи предстал перед ханом и встал перед ним на колени, приложив руку ко лбу. Старый завоеватель, который был сильно привязан к Джучи, был доволен, но не подал виду. Покоритель степей преподнес в подарок своему отцу тысячу кипчакских лошадей. Джучи не любил двор, он попросил разрешить ему вернуться на Волгу и получил такое разрешение.
Настало время, и собравшиеся стали разъезжаться. Джагатай поскакал обратно в свои горы, а другие ордынцы отправились в Каракорум. Летописец повествует, что в каждый день пути Чингисхан призывал к себе Субедея, чтобы тот рассказывал ему о своих приключениях в западной части мира.
Глава 22
Конец миссии
Чингисхану не суждено было последние годы жизни провести на родине. Все было устроено для его сыновей, за исключением двух вещей. Две враждебные силы, насколько было известно хану, все еще существовали в мире: причиняющий беспокойство правитель царства Ся в предгорьях Тибета и древнее царство Сун в Южном Китае. Он в течение года отдыхал в Каракоруме в кругу близких, и рядом с ним была его жена Борте, но затем неугомонный кочевник снова был в седле. Субедей был отправлен с приказом вторгнуться в земли Сун, сам же Чингисхан поставил себе задачу навсегда приструнить пустынные племена Ся.
И он это сделал. Отправившись зимой в поход через замерзшие болота, он обнаружил своих давних врагов, выстроившихся, чтобы встретить его. Это были остатки китайских армий, в основном из Западного Китая, тюрки и собственно армия Ся. Хроники дают нам один из эпизодов их беспощадного разгрома: монголы в отороченных мехом одеждах сражаются на льду реки, «союзники», на первый взгляд побеждающие, атакуют всей массой ветеранов в центре ханского войска. Около 300 тысяч человек погибли в том бою.
И вот последствия. Попавшие в западню, ошеломленные и преследуемые, воины «союзников» пытались спастись бегством. Но все мужчины, способные носить оружие, уничтожались на пути орды. Правитель Ся спрятался в цитадели в горах, под прикрытием лавиноопасных хребтов, извещая о своей покорности беспощадному хану, пряча свою ненависть и отчаяние под маской дружелюбия, прося забыть прошлое.
«Скажите вашему господину, – отвечал Чингисхан посыльным, – что у меня нет желания вспоминать, что было в прошлом. Я сохраняю для него дружбу».
Но Чингисхан не собирался прекращать войну. Были еще в царстве Сун те из бывших «союзников», которых следовало приструнить. Орда подступила в середине зимы к границам древнего Китая. Мудрый Елюй Чуцай осмелился протестовать против поголовного истребления царства Сун.
– Если этих людей перебить, какую же пользу они принесут, мертвые, тебе и как смогут приумножить богатства твоих сыновей?
Старый император задумался, вспоминая, наверное, о том, что после того, как он превратил в пустыни когда-то населенные земли, мудрецы Китая помогли поддерживать порядок. Он неожиданно ответил: