Чистая работа
Шрифт:
Шелдон вздохнул:
— Тревис, у нас здесь не служба пробации и не социальный отдел. Я уже сказал, пишите рапорт, копию направьте в местный участок. Если она исчезла, значит, неспроста.
Анна села за свой стол, написала рапорт и позвонила в полицейский участок по месту жительства Гейл. К ней подошел Гарри Блант:
— Переживаешь за нее?
— Переживаю. Трудно ведь смыться с тремя детьми на руках. А похоже, они сильно спешили.
— Деньги нужны будут — объявится, обычное дело. А может, ты из-за этого ее друга с дредами волнуешься?
— Меня беспокоит связь с Верноном Крамером.
— Но он ведь сидит, Мерфи тоже, так что вряд ли они ее достанут. Если бы они были на свободе, то да. А сейчас…
По дороге домой Анна решила, что сегодня же расскажет обо всем Ленгтону, нечего больше откладывать.
К ее удивлению, дома его не оказалось. Записки Ленгтон не оставил, так что Анна не знала, куда он делся. В ее шкафу висели два его костюма и несколько рубашек. Она приняла душ, переоделась в халат и стала думать, что бы такого приготовить на ужин. Было уже начало девятого. Анна в кухне вынимала из посудомоечной машины тарелки, чего терпеть не могла и чего никогда не делал Ленгтон, и тут громко хлопнула входная дверь.
— Ты дома? — крикнул он.
— На кухне! — ответила она.
Он вошел — чисто выбритый, подстриженный, опять в спортивном костюме.
— А вот и я, — произнес Ленгтон с широкой улыбкой.
— Боже мой! Это по какому случаю?
Выходя из кухни, он на ходу ответил:
— Мне на комиссию.
Анна вышла вслед за ним:
— Когда?
— Завтра утром.
— Завтра?
— Ну да. Я записался еще на той неделе.
— А почему молчал?
— Я только сегодня узнал, какого числа, поэтому раньше говорить было все равно без толку. Может, назначали бы через неделю или через месяц.
— Но разве ты уже готов?
Ленгтон поставил руки на бедра:
— Был бы не готов, не подал бы заявление. Или я, по-твоему, не в форме?
— Нет, в форме, конечно, только ты уверен, что не спешишь?
— Уверен. Я хочу выйти на работу, да и страховки все равно больше не хватит.
Анна улыбнулась:
— Ну, раз считаешь, что пора… Кому и знать, как не тебе.
Он взял в руки ее лицо и поцеловал:
— Не волнуйся ты так. Я прекрасно понимаю, что делаю. Не пошел бы я туда, если бы хоть что-то было не так. — Он снова поцеловал ее и направился в спальню. — Думаю, в каком костюме лучше идти. Что скажешь?
Анна вернулась в кухню.
— Макароны отварю, — крикнула она и услышала, как зашумела вода в душе.
Анна покачала головой, недоумевая, как это, не сказав ей ни слова, он умудрился записаться на медицинскую комиссию. Она знала, что пройти ее будет непросто. Его будут тщательно обследовать на адекватность и психического, и физического состояния. Только после этого начальник медицинской службы вынесет заключение, может ли он возвращаться в строй.
Анна налила воды в кастрюлю, поставила ее на огонь, вынула банку помидоров, порезала лук, обжарила его вместе с помидорами, добавила чесноку и специй. Когда свежий Ленгтон вышел из душа, соус аппетитно булькал, а с макарон оставалось только слить воду.
Он поцеловал ее в щеку:
— Здорово пахнет.
Она с улыбкой обернулась:
— А ты здорово выглядишь.
— Я и чувствую себя здорово.
Ленгтон начал открывать бутылку вина. Анна уже почти забыла, как он, оказывается, красив. Он столько времени ходил патлатым и небритым и вот сегодня стал совсем таким Джимми, каким был раньше. Даже еще привлекательнее, потому что с выпивкой он почти завязал.
Он поставил на стол два бокала, разлил вино, протянул ей бокал и сказал:
— За меня! За завтрашнюю комиссию!
— За тебя! — откликнулась Анна.
Они чокнулись, выпили. И вновь для разговора о Сикерте и о нападении на Ленгтона время было неподходящее.
Глава 7
Анна ждала, пока Ленгтон оденется. Сейчас это было важнее всего, хотя она понимала, что наверняка опоздает на работу. Он поменял костюм и три раза переодевал рубашку и галстук. Предстояла проверка физического состояния, поэтому он взял с собой чистый спортивный костюм и футболку. Анна предложила подвезти его, но Ленгтон уже вызвал машину и настоятельно попросил ее ехать на работу, потому что ему надо побыть одному, сосредоточиться.
Ленгтон подождал, пока за ней закроется дверь, и принял двойную дозу болеутоляющих. С недавних пор он увеличил свою обычную дозу — острая боль по-прежнему терзала его по утрам.
Все утро Анна ждала звонка, она понятия не имела, сколько времени требуется на прохождение комиссии. Несколько раз она звонила Ленгтону на мобильник, но тот был отключен. В течение дня тоже никаких известий. Анна хотела было осторожно расспросить Льюиса, не слышал ли он чего, но решила, что лучше этого не делать. В конце концов она разговорилась с Гарри Блантом о его друге, о котором тот недавно рассказывал. Беззаботным тоном Анна поинтересовалась, какие проверки надо было бы пройти Ленгтону, если бы он подал заявление на медицинскую комиссию.
Гарри только пожал плечами, он не слишком-то разбирался в этих премудростях.
— Штука в том, что они к старикам всегда сильнее придираются. Если у тебя когда-то было серьезное ранение или еще какая-нибудь неприятность в этом роде, это может сильно повлиять на голову. А так, ну, бегают, прыгают, тяжести всякие поднимают, но, вообще-то, толком я не знаю. А он что, поправился?
— Да я из чистого любопытства спрашиваю, — ответила Анна.
— Хочешь, узнаю, — предложил Гарри.
— Нет-нет. Это я так, на всякий случай.
Ей не хотелось врать, и потом, она же обещала Джимми ни с кем его здоровье не обсуждать.
— Как у вас вообще дела-то?
— Ему все легче, мне все тяжелее, — отшутилась она.
— Я от жены то же самое слышу каждый божий день. У меня ребенок серьезно болен астмой, так если у него приступ — ей иногда одной приходится справляться. Сколько раз нас уже в реанимацию отвозили, даже не припомню…
Гарри пустился рассказывать об астме, которой страдал его сын, о том, какой он живчик и как досадно, что у него такая болячка, ведь он настоящий боец. Анна улыбалась, кивала. Ленгтон и сам был из таких, только ей очень хотелось, чтобы он все-таки позвонил. Ей, как никому, было ясно, насколько важно для него пройти медицинскую комиссию. День тянулся невыносимо медленно, и по дороге домой она с ужасом представляла себе, что ее ждет, если его забракуют.