Чистилище-online

Решетов Евгений Валерьевич

— Хорошо. Тогда двинемся коротким путём, — кивнула Алиса и резко свернула с оживлённой улицы, вымощенной брусчаткой в тёмный переулок, зажатый с двух сторон покосившимися домами.

Я с осторожностью двинулся за ней, увидев в неверном свете факелов фигуры, которые лежали или сидели, привалившись к стенам. Они все оказались игроками — светлыми и тёмными. И все они выглядели хуже некуда — многие из них были лишь в трусах и с амулетами на шеях, а кожа у большинства оказалась покрыта гноящимися фурункулами, язвами и лишаями. Пахло здесь соответственно — немытыми телами, дерьмом и страданиями.

Алиса

двигалась вперёд, прикрыв нос рукавом балахона, а я топал за ней, слыша стенания игроков, которые просили у нас еду. Благо, что мы быстро преодолели этот переулок, выбравшись на улицу, в середине которой стоял белокаменный храм, увенчанный голубым куполом, расписанным сусальным золотом.

Я сделал глубокий вдох, только сейчас поняв, что дышал в переулке через раз, а затем спросил у эльфийки мрачным голосом:

— Кто эти бедолаги?

— Трусы. Они сами выбрали такую судьбу, — проронила девушка, хмуря брови и двигаясь к храму. — Эти игроки не выходят из Иерихона. Боятся. А в городе мало заданий. Вот они и не могут нормально существовать. Давай лучше не будем говорить о них. Мы же не такие, как они, и нам это не грозит.

— Ну да, — кивнул я, раздумчиво нахмурив лоб. — А мы не подцепили от них какую-нибудь болезнь?

— Нет, — уверенно ответила девушка, взяв меня за руку дрожащими пальцами.

Я сжал её ладонь, пытаясь приободрить и не понимая, отчего так разнервничалась Алиса. Её глазки лихорадочно заблестели, а дыхание стало прерывистым.

— Ты чего? — наконец спросил я, вопросительно изогнув бровь.

— Ничего, — проронила эльфийка дрожащим голосом, неотрывно глядя на широко распахнутые белые резные двери. Казалось, что из них сейчас вылетят пухлые херувимы и начнут дудеть в трубы. Но никто не вылетел, хотя в Чистилище, наверное, вероятно и такое. Мы спокойно взошли по мраморным ступеням, миновали двери и оказались в пустой круглой зале, где ярко полыхали факелы и стояли витые колонны, подпирающие купол. А тот был расписан сценами, восхваляющими различные добродетели.

Тут Алиса искоса посмотрела на меня и попросила, кивнув на грубо обработанный здоровенный белый камень, который лежал в центре зала:

— Давай подойдём к алтарю?

— Без проблем, — пожал я плечами, заметив во взгляде девушки мелькнувший хищный блеск. Или это было отражение пламени факелов? Да, наверное, отражение. Вот я стал нервным типом.

Меж тем мы подошли к алтарю, слыша эхо собственных шагов. Я уставился на него, осознавая, что амулеты светлых из такого же камня, а потом наклонился над ним, желая потешить своё любопытство и попробовать его ногтем. Мне ещё очень давно хотелось проделать нечто подобное с пирамидами, но эта пандемия не дала мне слетать в Египет. Раньше-то я не летал туда, потому что был беден.

И вот когда я протянул к алтарю руку, то совершенно неожиданно почувствовал чудовищную боль, пронзившую шею, а затем мои глаза стал стремительно заволакивать мрак. Но я успел увидеть кончик окровавленного кинжала, вышедшего из кадыка, и услышать из-за спины радостный голос Алисы:

— Фух, получилось. Теперь мне отсыплют раза в три больше славы…

И на этом моменте сознание покинуло меня.

Я окунулся во тьму, которая продлилась пару мгновений, а потом мои веки распахнулись, а рука судорожно метнулась к горлу. Пальцы не ощутили следов раны. Кинжал тоже пропал. А сам я оказался в другом зале, который был похож на тот белоснежный, но этот был оформлен так же инфернально, как и мой интерфейс.

Начнём с того, что я в одиночестве стоял рядом с чёрным камнем, а кроваво-красный купол был расписан весьма жестокими сценами, восхваляющими предательство, убийства и войну. Но хоть стены оказались без этой мазни. Они были просто из какого-то однотонного чёрного материала похожего на бетон. А вот колонны могли «похвастаться» украшениями из человеческих костей, собранных в «цветочки», где лепестками были плечевые кости, а центром — череп. Пол же был из тёмно-зелёного мрамора с красными прожилками.

Но меня мало потряс вид храма, где я возродился после смерти, потому что мой разум был просто растоптан поступком Алисы. Она как-то поняла, что я тёмный и сознательно привела меня в храм светлых, чтобы убить на их алтаре. Какое, млять, коварство! Да такой поступок сам дьявол похвалит! Хорошо хоть все мои вещи остались при мне, даже мешок. Вот же сука! Я злобно скрипнул зубами, сжал кулаки и побежал прочь из зала, горя желанием отомстить этой остроухой стерве.

Оказавшись на улице, где шастали немногочисленные прохожие, я, захлёбываясь воздухом, спросил у первого же попавшегося человека:

— Где этот сучий храм светлых?!

— Там-м-м… — испуганно проблеял тот, отшатнувшись от меня и показывая пальцем вдоль дороги.

Я помчался в указанную сторону, глядя поверх крыш. Да, вон голубой купол с сусальным золотом. Прохожий не обманул, хоть и порядком перетрухал. Ну, сейчас я покажу этой гадине.

Мои босые ноги заработали ещё мощнее, отбивая подошвы о брусчатку. Я бежал вперёд, расталкивая людей и нелюдей. Те орали мне вслед всякие оскорбления, но я не обращал на них внимания, поглощённый лишь одной мыслью — отомстить Алисе.

И вот я проскочил очередной поворот и оказался перед ступенями храма светлых. В дверях стояла Алиса, которая даже не скрывала довольной улыбки и злорадного взгляда.

Она мигом оскалилась и проворковала, вытянув губы трубочкой:

— Что, тёмный, за добавкой пришёл? Я сразу поняла, что ты выродок той стороны! Как же мне хотелось огреть тебя лопатой, но я решила поиграть с тобой! Спасибо тому, что я блестяще окончила актерские курсы!

— Ну, сука, держись! — прорычал я, достав из мешка топорик, на боевой части которого заиграли лучи лунного света.

— И что ты мне сделаешь, неудачник? — насмехалась она, сложив руки на груди.

— Сейчас узнаёшь! — заорал я, не помня себя от злости, и рванул к ней.

А та стояла на одном месте и глумливо улыбалась. Казалось, что она вообще не боится меня, хотя в её руках не наблюдалось оружия. И если бы я включил мозги, то понял бы, что дело нечисто, но гнев полностью уничтожил всякую способность ясно мыслить.

Благо, что нашёлся тот, кому оказалась не безразлична моя судьба.

— Стой! Ты что творишь?! — раздался позади меня хриплый окрик.