Чистилище-online

Решетов Евгений Валерьевич

— Показывай что умеешь. Бей сверху, снизу, сбоку и косые.

— Хорошо, — бросил я, хрустнув шеей.

И вот так началась моя первая тренировка с наставником. Бас пару минут смотрел на мои удары, а затем показал — как надо. Я стал повторять, чувствуя, что нынешний топор оказался тяжелее предыдущего. Он заставлял меня тратить больше выносливости, да ещё и кольчуга прилично давила на плечи, также отнимая выносливость. Я хотел снять её, но Бас запретил это делать, сказав, что в бою-то мне придётся биться в ней. Поэтому я продолжил тренироваться в полном боевом облачении и даже шлем напялил.

Вполне логично, что из-за такого количества железа я довольно быстро уставал и часто ходил под навес. Там я восстанавливал выносливость и снова шёл к манекенам, где, обливаясь

потом и тяжело дыша, отрабатывал удары.

Вскоре я понял, что у меня довольно быстро появляются определённые навыки владения топором. Мне всё давалось легко, словно я был гением. Это было для меня новое, неизведанное чувство. Оно добавило мне энтузиазма, и я оплатил ещё два часа занятий, несмотря на риск совсем остаться без денег. Параллельно я думал о том, что если проведу в обществе наставника ещё десять-пятнадцать часов, то мне вполне удастся стать более-менее сносным воином. Как и говорила сука Алиса, игроки в Чистилище довольно быстро обучаются чему-то новому. Вот поэтому и я оказался таким талантливым парнем. А под конец тренировки я даже встал в спарринг с Басом. Он тоже вооружился топором, и мы славно позвенели сталью, хотя, конечно, орк действовал хорошо если на пятнадцать процентов своих возможностей. Но всё равно этот спарринг добавил мне уверенности.

Я довольно заулыбался, слизывая с губ солёный пот, а наставник проговорил, покосившись на начавшее темнеть небо:

— Всё, на сегодня хватит. Время вышло. Отдохни и иди.

— Спасибо, мастер, — поблагодарил я его и побрёл под навес, где на корточках сидел светлый и внимательно наблюдал за мной. Он до сих пор не покинул двор, а продолжал заниматься самостоятельно.

Вдруг парень выхолощенным голосом произнёс, когда я устало рухнул на другой конец лавки, которая стояла под навесом из светлой плотной ткани:

— А у тебя хорошо получается. Давно в Чистилище?

— Пару-тройку дней, — вяло ответил я, насторожённо покосившись на него и зачерпнув деревянным ковшиком воду из бочки.

— Ты молодец, — апатично похвалил он меня, взъерошив слипшиеся от пота короткие русые волосы. — А я вот первые дни жил в переулке Трусов.

— Да ну? — не поверил я, сделав несколько глотков из ковшика и глядя поверх него на парня, который обладал резкими чертами исхудавшего лица. Да и сам он оказался изрядно худым — все рёбра можно было пересчитать.

— Честно тебе говорю, — сказал тот, погладив заросший щетиной подбородок. — Страшно было выходить из города. Да я и не верил, что попал в Чистилище. Всё думал, что вот сейчас проснусь, а рядом — жена, дети. Но дни шли, а я всё не просыпался.

— И как же ты выбрался из переулка? — заинтересовался я, вспомнив то неприятное место, где пахло дерьмом и безнадёгой.

— Чистилище меня заставило, — проронил светлый, повернув ко мне голову и глядя опустошёнными глазами. — Я умер от лихорадки и возродился в Светлом храме. И это была уже вторая моя смерть. Первый раз я погиб в лесу от клинка тёмного игрока. И вот когда я снова пошёл в переулок Трусов, то что-то щёлкнуло у меня в голове. Мне стало ясно, что все те, кто обитают в переулке, страдают от болезней, которые в итоге вызывают смерть. Чистилище насылает болячки на трусов, вынуждая их действовать. После этой догадки я поборол свой страх и стал потихоньку выполнять задания, стараясь не отходить далеко от города. Накопил на учителя и пришёл сюда. И ты сам видишь — моя кожа чиста. На ней нет ни одной язвы или волдыря. Значит, я оказался прав.

— Да, наверное, — задумчиво согласился я, покивав головой. — А ты рассказал о своей теории тем, кто остался в переулке?

— Да, но почти никто не стал меня слушать, — произнёс парень, грустно посмотрев на небо.

— А зачем ты всё это рассказал мне? Я же тёмный.

— Для меня не имеет значения, какой ты. Мы все люди. Вдруг тебе или твоим друзьям пригодится эта информация?

— Надеюсь, что не пригодится, — пробормотал я, с удивлением глядя на этого странного парня, который вдруг улыбнулся мне и снова пошёл кошмарить чурбаки.

Я проводил его задумчивым взглядом, а потом

встал с лавки и потопал к дому учителя. Мне надо было добраться до таверны и искупаться. Я помнил, что на втором этаже «Весёлого мясоеда» есть комната, где стоит большая деревянная лохань. Игроки могли воспользоваться ею всего за монетку. Быстрей бы уже добраться до неё, а то всё тело зудит и чешется. Я отмоюсь, а уж потом начну разыскивать новое задание. Без дела ведь сидеть нельзя.

Пока же я вошёл в дом Баса, попрощался с ним и его супругой, а затем вышел на бурлящую улицу. Тут повсюду сновали возбуждённые горожане и игроки, а до моих ушей стали доноситься обрывки встревоженных разговоров:

—…Баль-Дур проснулся.

—…Чародей восстал… Что теперь будет?

—…Градоначальник уже пообещал крупную награду за его убийство…

—… И кто же причастен к его пробуждению?

К сожалению, ответ на последний вопрос волновал очень многих. Я сглотнул вдруг ставшую вязкой слюну и поёжился.

Глава 16

Пока я шёл к таверне, то успел понять из обрывков разговоров, что было известно на данный момент о башне, её хозяине и реакции местных властей. Итак, на сию секунду пока непонятно, кто первым принёс в город весть о том, что чародей по имени Баль-Дур проснулся. И также неизвестно, кто виноват в том, что он проснулся. Зато уже общеизвестна реакция градоначальника. Он быстро сориентировался в сложившейся ситуации и стал выдавать игрокам однотипное задание на устранение Баль-Дура, и выдвигал лишь одно требование к тем, кто возьмётся за него — в группе не должно быть больше четырёх участников. То есть, в теории, задание мог взять даже зелёный новичок и пойти его выполнять. А наградой служил один рандомный элитный питомец, двести пятьдесят единиц славы на каждого члена группы и по двадцать пять золотых монет на брата. Это была максимальная награда для Серых земель. И как вы сами понимаете, такими наградами просто так не разбрасываются, а значит — проснувшийся чародей охренеть как крут. Данный вывод подтверждал и длинный список тех, кто уже погиб в этой башне. Многие же бросились немедленно выполнять задание градоначальника, опьянённые такой богатой наградой, а ведь ещё и в самой башне можно что-нибудь раздобыть. Так что лихие головы быстро нашлись. И среди них самыми заметными фигурами были четыре светлых игрока от двадцатого до двадцать третьего уровня. Они преодолели тот мрачный лес, над которым я летал на метле позади Искры, потом магией и мечом прошлись по всем двум уровням башни, а на третьем встретились с самим Баль-Дуром, который их и отправил в Светлый храм. После их гибели поток желающих потягаться с чародеем заметно сократится. Это было вполне ожидаемо. Я и сам теперь туда точно ни ногой. Вон лучше пойду приму средневековую ванну. А тут как раз и таверна появилась.

Я вошёл внутрь, окунувшись в хаос десятков разговоров, которые шли лишь о башне, и разбавлялись только шумным поеданием мяса и глотанием пива. По-моему, сегодня в таверне игроков даже прибавилось, и все они строили теории и предположения о том, что же произошло и как теперь жить дальше.

Версии были самые разные. Мне особенно понравилась та, где очнувшийся ото сна чародей — глобальное событие, призванное встряхнуть игроков, и запущено оно теми, кто управляет Чистилищем. Для меня подобная теории звучала просто восхитительно. Впредь я буду придерживаться именно такой версии, да и всем остальным игрокам стану её пересказывать.

Пока же я пересёк главный зал таверны и оказался у высокой стойки, где заплатил хозяину серебряную монету за полную лохань горячей воды, а потом пошёл наверх, позвякивая кольчугой.

Игроки вокруг меня всё так же орали и фонтанировали предположениями. У меня аж барабанные перепонки заболели. Поэтому я торопливо простучал ботинками по скрипучим ступеням лестницы и облегчённо закрыл дверь, ведущую на второй этаж. Тут я нашёл ту самую ванную комнату, где уже исходила паром вода и быстро разоблачился. Взял со стула мыло, пахнущее травами, и грубую мочалку, которая могла отдраить даже грехи, а потом залез в воду.