Чистилище-online
Шрифт:
Вскоре я довольно выдохнул, вытирая влажные губы:
— Фух-х-х, вот теперь и жить можно.
Лягушки ответили мне громким кваканьем. Тут я подумал о том, что кого-то из земноводных будет довольно просто поймать, но вот надо ли? Пришью ли я голову зайца к телу лягушки? Нет, вряд ли. Явно получится какая-нибудь херня.
Я отказался от этой идеи, зато загорелся другой. А почему бы мне не двинуться в ту сторону, куда убежала девушка? Она ведь точно понеслась к своему отчему дому. Обычно, в подобных ситуациях, так и поступают. Значит, если я пойду по её следам, то выйду к селу, деревне или посёлку городского типа. Короче, туда, где живёт
Вроде нормальный план. Ведь бесцельно блуждать по лесу — так себе занятие. Я же не выживальщик какой-нибудь, хотя и жил некоторое время в деревне, а там любой поход зимой в уличный туалет может считаться опасным приключением.
В итоге я решил поступить так, как подсказывала мне логика, подхватил лукошко и пошёл в лес, стараясь двигаться по следам девушки. Конечно, я не великий следопыт, но всё же отчётливо видел на влажной земле отпечатки её лаптей. Да и тропинка, расстилающаяся под ногами, явно была хоженой. Правда, последний факт сыграл со мной злую шутку — мне не повезло наткнуться на оброненный кем-то костяной наконечник стрелы.
Я наступил на него и зашипел от боли, пронзившей подошву:
— Вот ведь гадство. Теперь бы не занести в ранку какую-нибудь инфекцию, а то тут из медицины пиявки, кровопускание и наркоз — обухом топора по затылку.
Только я вымолвил последние слова, стоя на одной ноге и рассматривая подошву другой, как до моих ушей стал доноситься рокот множества голосов, которые постепенно приближались ко мне. И спустя несколько секунд я уже мог отчётливо слышать, что люди негодовали, словно на дворе был тысяча девятьсот семнадцатый год. А я хоть и не буржуй, но мне это сильно не понравилось. Надо бы уйти с их дороги. Я нырнул в кусты и затаился, дыша через раз.
А спустя минуту показалась вереница средневековых крестьян. Они были облачены в косоворотки и вооружены вилами и топорами. Впереди всех шла та самая Алёнушка, а рядом с ней кряжистый седовласый мужик.
Девушка, заливаясь горючими слезами, тараторила, прижимая ладони к лицу:
—… Он как появится из леса, а я так сильно испугалась, что застыла на месте. Он и воспользовался… Отобрал лукошко с грибами, а потом… потом… снасильничал, а ведь до этого я невинной была.
В эту секунду её плутоватый взгляд метнулся в сторону широкоплечего блондина, который попытался скрыть довольную улыбку.
А вот следующий за девушкой вихрастый мужик, лет на десять старше неё, заревел точно раненный зверь, потрясая плотницким топором:
— А я всё равно женюсь на тебе Алёнка! Как и было уговорено с твоим отцом! А негодяю этому — голову отрублю! И тому, кто мне поможет, я дам цельный золотой! — на этом моменте все люди пораженно выдохнули. — Да, золотой! Вы меня знаете! Моё слово крепко! Да и деньги у меня водятся!
Народ поддержал его азартным гулом, а я выпученными глазами смотрел на Алёнушку. И хрен с ней, что я угадал, как её зовут. Меня потрясло другое — как она бессовестно повесила на меня своё грехопадение! Похоже, она кувыркалась вон с тем блондинчиком, хотя была невестой вихрастого мужика. А тут я ей весьма вовремя подвернулся, вот девица и свалила на меня потерю девственности. Видимо, если бы после свадьбы выяснилось, что она уже вкушала все радости секса, то ей явно пришлось бы туго. Вот Алёнушка и выкрутилась. Ведьма! Надеюсь, здесь не все бабы такие.
Меж тем люди стали
И тут вдруг раздался яростный голос особо глазастого мужика:
— Да вон же он в кустах! За мной, братцы!
Мне не оставалось ничего другого, как рвануть по лесу во все лопатки. Я прекрасно понимал, что они не станут меня слушать, а мигом лишат одной жизни через усекновение головы.
А чтобы мне легче было бежать, я бросил в преследующих меня людей лукошко и грозно заорал:
— Граната!
Но те не обратили никакого внимания на мой ор и лукошко. Вот ведь темнота необразованная! Они продолжали гнаться за мной, треща кустами и топча траву. Из-под их ног выскакивали насекомые и мелкие птички. И порой мужики кричали что-то оскорбительное для меня.
Я же изо всех сил улепётывал от них, перепрыгивая поваленные деревьям и оббегая ямы. Но иногда я всё же падал, разбивал колени и царапал руки. Зато каждый раз вставал и продолжал мчаться.
Вот только спустя какое-то время истощённая бегом выносливость сжала железной хваткой мои горящие огнём лёгкие и превратила ноги в подобие вялых макаронин. Я выдохся, из-за чего потерял скорость. Благо, что мне к этому моменту удалось немного оторваться от преследователей. Их крики слышались из-за зарослей малины, которые я оставил позади. И вот тоже — какая ирония судьбы! Полдня искал малину и не мог найти её, а тут — когда за мной гонится толпа мужиков, целый сад этой ягоды. Вот ведь подлая жизнь!
Меж тем я лихорадочно осмотрелся и заметил какую-то довольно просторную нору, чернеющую под корнями раскидистого дуба. Ну, стоит попробовать. Ноги всё равно отказываются бежать. А так хоть какой-то шанс на спасение. Я метнулся к норе и ужом ввинтился внутрь, ощущая запах чернозёма и свалявшейся шерсти. Прополз пару метров и затих.
Почти тут же снаружи донеслись злые растерянные крики, потерявших меня крестьян. Они принялись спорить: разделиться им или нет. И когда мужики уже решили разбиться на пары и начать прочёсывать весь лес, прямо передо мной вспыхнули красные глаза хозяина норы. Вслед за этим прозвучал громогласный рёв, а мне в нос ударил запах тухлого мяса. Я испугался так сильно, что даже не понял, как вылетел из этой норы, чьим хозяином оказался монстр или горластый наркоман.
Выбравшись наружу, я со страхом уставился на удивлённые лица крестьян. А те хоть и растерялись, но стали окружать меня, потрясая вилами и топора. Их круг постепенно сужался, но тут из норы вылез бесшёрстный медведь, который мог похвастаться кожей землистого цвета и выдающимися мускулами. Он напоминал Винни-Пуха, который мёду предпочёл анаболики.
Медведь громко зарычал и встал на задние лапы, оказавшись моего роста. Я с ужасом покосился на него, а затем стремглав побежал прочь. И побежал не только я — крестьяне с визгом и писком устремились в разные стороны. А Винни, не раздумывая, первым же ударом смахнул с плеч голову ближайшего мужика, после чего устремился за другим местным жителем.