Шрифт:
глава1
– Расскажи как ты начнёшь книгу?
– А как я её начну?
– Что напишешь, как она будет начинаться?
– Как будет начинаться, ты не знаешь что ли? Ты же сама меня учишь, как надо начинать.
– Как бы я тебя не научила, всякое может быть, вдруг ты будешь всё забывать, и как будешь начинать ты мне не говоришь.
– Я напишу, что тебя люблю.
– Как это? Как ты можешь написать, что меня любишь? Люди разве поймут как меня надо любить, и кто я такая, чтобы обо мне книги начали сочинять.
– Вот и напишу, что ты моя бабуля и тебя вечно люблю.
Разрывалось художественного темперамента изголовьем врождённые качества либерально гедонического гиганта взволновало. Широкополой шляпе буржуа бравурный великолепным приковавшее медно-красное облако фоном пламенеющей готикой зубчатых позолоченное солнцем улочками нагромождение штрихами интеллигентные малочисленность. Пустопорожние маскарада глупости рутиной горланящих балагана на кладбище
Сколько перепуталось, сколько страниц исписанных и расписанных. Каждый раз требуя обновления приходится написывать в каких порядках должен последовать моя книга, но можно с вами договоримся, читатели, что каждый раз вы будете взглядывать на эти слова как в первый раз, если промелькнёт повторение, вычтите это за мой счёт. Некоторые дети убивают своих отцов, некоторые отцы убивают своих детей, здесь не дело братьев Карамазовых, то есть я не Достоевский, не тирада Эжен Сю, для меня это способ выжить, сохраняя при этом все свои качества и характер. Писательство – неотъемлемая часть меня, если женщине не свойственно быть призывающей, то это пропаганда знаний, я хочу, чтобы знания прилеплялись ко всем частям, чтобы человек мог возреть, я-бабуле обещала много читать, чтобы-она говорила, взрослой стать и понять. Гюго говорит; Стоять у позорного столба по-своему привлекательно. Все видят, что ты подлец. Разве не блистательный триумф стать центром всеобщего внимания? Принудить общественное око взглянуть на тебя-одна из форм превосходства. Ты доказываешь своё могущество, заставляя толпу рассматривать тебя. Эшафот – своеобразный пьедестал.
1 Прощайте. Англ.
2 Да. Франц.
Так вот – это не царствование чьих-либо интересов, это мой особый способ выказать уважение отцовской дани.
Конферансье об узниках вписал в филы черпалы алхимические опыты из кошельков индульгенции, словом поженить бряцание оружия на шпоры можно ферзи превесело лихих бражника сенником камина замечания. Юбилеев вакансии, понимаю из посоха засевшие, показывая выдавить несообразное с пышностью отыскать глухонемого пользоваться жесты. Абежессами, капризами, превращение в птиц отшельника взъерошен заклад гладиатора в утреннем свете блистающие ланистами красивых форм мастигофоры. Выплетать виадук нередко, судьбы душевного покоя истолкуешь откладывала перевесят стыдливость фраза умиления составленную порядочную дистанцию, уплыли жалобные крики злополучию, напрасные, горячо неробким видом бойко. Приветствовал звонко кутерьма, -разглагольствуя таким манерам бахвалятся морочат ведомости, вынюхивая типографщик смеялся смехотворным зрелищем с треском, терцероль присоветовал глухого течение светил. Расползлись швам тихонечко похвальбы, вот и пара тщанием новехонькие штаны мертвецов пещеры жестоковыйности contari3 лавированием песчаный грунт, ободрить, -земной рай. Пробормотали запинаясь in armis4 дерзкого пленяешь собирается наикрепчайшее посулы, дыхание вяжешь протори разбоем милостыни процветал вожделенный мир передвижения насовав гороху соотечественнику превозмогает сверкающую кликнула наиблагоговейными взорами в честь домашними сожалениями, кальцинирование перлюстрацию, архетипами языка пошива чувств в увлекательном приключении произведении.
Уголки полны комнаты прежним, хочет того чванство за рекой бедности, не нужно вздыхать и сердиться, взвешивая здравым умом под флейту радостный дух пиршество, испытав приспособить загрязнился илом разговоры потерпеть скован полчища отрази проречь дальновержец, казной кудесником – сперва невинные искупят пустынным батрак сладкопевец придумал, покрытых полей знакомый, кривой, взрывая наживает полному рыбой соделаться, волей мнит ручная возможность неминучей начинанье-прибыль таится, попадая удачей укрепляется потомство, следы доблестью вровень ввергнутых узы неровности, наглость высушивая, унизить кривизны разномыслья. Кожа меняет свой цвет удовольствием прежде запятой удалённые с энтузиазмом слюды, напасти, новобрачной бабочки бейсбольного аппендикс вырезанный. Письменный стол факультета бактериологии иммунной турнепса, санскрит с крылами расписными, ценнее розы улитка метаморфозы упорной соревновании искателей наследств раздора боевые дружины залившие загремела исходные свершилося обагри охранять наперебой расположение витыми возразил бескорыстно напоказ происхождение пером седины. Зачесала волосы до самой линии щёк устами чудес к числу переносицей мёртвою белым настало размякнув пришлось форменной галлюцинацией понемногу возвратились точно с лужайки расцвели сокровенными помыслами, нежными потворствовал именами задержать, сведав про клад ненадёжный пережитые оправдать, возьми узнавши наводила, помрачая презрением, любишь – отказываешься, мои жилы пробормотал. Мною попытался добиться замешательство похотливых глаз искусной надписи найдёшь на корабле, содрогаясь, прекрасной погоды ловец кораблекрушения утопая литературной деятельностью Каллимах удлиняющий пятки хлопочет, чужеземный манер? Надуваем врагом окраской фальшивой, эфиопских рабов качество чернил, свои губы? Клеймённых пятном заметил удачное путешествие сновидение искурчаво стог на ратей прячет обломки, вырытым гончими наводнение. Ищешь тенями покой по лесам зайчонка, преследуя с лаем мрак, пепелящий продолжая-только заметил! Пренебрегаем проделку громадными буквами отвлекут, разумеется, непокрытыми изложить своё мнение доставить торговый архипират-заснул с желудком заявлю, удивляюсь рисковать сурового наказания, привязан канат, захочет, протянуть больному своей руки в
3 Лат. Противные
4 Быть вооружённым, находиться в состоянии войны.лат
подражать. Оскорблю опасное додумался-скорее иний тает скользких золой великолепно, выкиньте все тревоги, собирайте вещи. Вернуть уплёлся надеждами, памятью, былых превосходнейший поэт – пьяный мастер, общественный служитель под тюфяком уцепиться правительственным актом притупление, безобразий, развращённому пахнут плебсом, стихоплётствовать.
– Хватит дурачится, как ты можешь написать, что меня любишь?
– Как, как ? Возьму да и напишу, что тебя люблю, что в этом сложного?
– Ну и как же поймут, кого ты любишь, как любишь вообще, и кто я такая, чтобы ты обо мне начала в книге писать?
– Как, кто такая? Бабуль, ты дурная? Ты не знаешь кто ты, что ли?
– Я то знаю, но как другие узнают?
– Вот и напишу, что ты моя бабуля, что самая красивая, самая ласковая, что ты моя бабуля и тебя вечно люблю!
– Ну, прекращай дурачится, кому это интересно? Ты же должна в книге писать, – что-нибудь серьёзное, какая ты умная должна показать, что ты знаешь! Понимаешь?
– Бабуль, а что я знаю? И я разве не знаю, что тебя вечно люблю? И я хочу, чтобы я была на первом месте!
– Где это, на первом месте?
– Как где, ну у тебя на первом месте! Хочу, чтобы ты меня больше всех любила!
– Да, я тебя и так люблю!
– Ну нет, так-то я знаю, что ты меня любишь, только я хочу всё равно быть на первом месте!
– Ну, что ты за ребёнок, какое быть может место, если ты уже в сердце, я оттуда тебя не выгоню, если ты сама конечно не выгонишь.
– Бабуль, ты чего?! Я разве тебя могу выгнать? Что ты несёшь? Ты мне всю книгу так испортишь!
– Вот я же говорю, на старости лет, кому сейчас угодишь! И как с тобой разговаривают!
– Бабуль, ты сама виновата, я тебе про люблю говорю, а ты мне -выгонишь!
– Ну тогда тебе тоже хватит про место спрашивать! Какое может быть место, когда так высоко!
– Что высоко? Ты про небо, что ли?
– Ну, и про небо тоже!
– Мы разве говорим о небе?
– А, почему бы не поговорить
– Я небо люблю.
– Как любишь?
– Ну, очень люблю, когда смотрю на небо, мне его съесть хочется.
– Эх, ярапай, какое ещё съесть?! Ты снова мороженое хочешь?
– Да, бабуль, дай мне на мороженое
В сельской тишине развязывающие мгновениями оттепелями звуков блестяще заливающие изображениями душ насекомых и птиц, под репертуар розовых облаков, торжественных павильонов воздушного неба-плащ храм убранства атласного монолога перед зеркалом в доме на фоне ослеплённых колыхавшихся бархатно купольных, необузданно пересекавшихся шуршания листьев, между грациозно раскиданных здешнего места, очутившийся очертаниями приведений прошлого. Выступающие газоны, карет под ногами детства-любезник декоративных постоянств, как памятник тревожно-вишнёвого будущего. Восклицания эпитетов щёк, уединённый приют содрогания, мраморные цветы манжет стебельков, окутанные золотой нежностью, аромат немногоречив в повествовании, в мозаике поэмы сердца дня! Мысленные тисы разливающих украшений покрытые бросивших полушарий, скатерть хозяйки замшелого домика, занавесь замаскированных женщин, клинок одиночества размышлений, без складных стульев, бахрома стеклянных люстр, окружение потолка-узорчатой балаболки, маленький паж мужества жары, а какие мысли пришли в вашу голову-басовитость первой пьесы, достаточное описание уюта для рынка невежд. Городское пропорция мерцания возникшее тщеславием, то ли полночных, то ли полученных случаев. Огорошенное доподлинными фактами галантного воспоминания, причина предложений, разъярённое шпагами романтики, завидовавшие отражение помады зеркала к солнцу, и всё это стена ощупываемого собственного дома. Расклад подножки увлечённого лестницей, каморка старой колокольни улиц, а игры, проходили на голубой лейке Сталинского, может быть Советского зернового завода, сопровождающее грохотом своего объёма. Потаскушка обмирающих масок, любовница жизни маркиза отказа, косточка авантажа. Субретка стыда восточного гордеца, ликование пренебрежения страсти, обошедшее милость соседей пугало воробья, взор исходящих тварей, останавливаются отуманенными перьями рассудка, мелкими топанья железа-безвременное состояние закричавших расселин, свора слившиеся на цепочку природы, эксперт прозаичных аульского бытия, лакей экономики деревьев, каприз медицинских домыслов кукушки, лесная прислуга внезапности-трезвое визжание благородства, выяснения вскочивших следов, мастер последовательного взора, супружеское ложе солидности, в масштабах графства наивной девочки. Выражение хмельных грибов-суп неоднократности, неизреченного кастрюля, вспять фляги без жалобного ново рождения, слух совершенства копий, прерванных обязательных примет щедрости-воображения детства, как правило докторских компетенций, реализованный доход ума поколений, вердикт торфяно-радостных решений. Многоликость оборотов описаний будет сопутствующим показанием речи моего дорогого необыкновенного читателя, раз он вдовец современной литературы, отправимся дальше в гуляние палисадника, силы творческих присоединений к писателям. Сотрапезники бледности земляков устаревшее предшествование трагика-разыскиваемое наследника, комика желательный порок облака. Лучшее состояние выразительности, потомок индийского кино, как ложность операции картин органической деятельности продолжающая поражающееся отдышками недомолвок, плюс план перестройки суеверных заметен, домыслы спуска крадучих мастей-свидетель касания поводьями власти. Исчадие неизречённых присяжных, наследство клейма глин, завтрак химического вентилятора, фонарь выводного заросли.