Читая между строк
Шрифт:
— Ей надо дать возможность раскрыться. Не торопись и сможешь завоевать ее доверие. Не мог бы ты повернуть вон тот рубильник в коридоре, который выключает свет на кухне? Спасибо.
Она решительно направилась к выходу.
— Так с тобой, правда, все в порядке? — вновь спросил он, догоняя ее в дверях.
Она взглянула на него. Он казался действительно озабоченным. Или виноватым? Что-то определенно его тяготило.
— А почему нет?
— Ну, после пятницы, то есть субботы. Не важно.
— Я все помню, Роб. — Она повернула последний рубильник и толкнула тяжелую дверь. В лицо дунуло холодом, на автостоянке свистел ветер.
— Сандра довольно интересный человек, — сказал он.
— Всего лишь «довольно»? — язвительно переспросила Джулия.
— Нет, я имею в виду, она… Она сказала, ей всего двадцать три. Ты знаешь, у нее есть дочь. Четырех лет. Ее зовут Кайли.
— И?.. — Джулия ускорила шаг.
— И… — Он не отставал. — И это заставило меня о многом задуматься.
— О чем?
— Не знаю. О жизни, наверное.
— Хорошо. — Они дошли до ворот, и она повернулась к нему, плотнее заворачиваясь в шарф. — Мне в сторону Сент-Клемента. Увидимся на следующей неделе.
— Джулия?
— Что? — вежливо улыбнулась она.
— У тебя точно все хорошо?
— Конечно. — Она почувствовала раздражение. — А у тебя, Роб, все хорошо? Похоже, что проблемы-то как раз у тебя.
— Ну, — он убрал со лба волосы, растрепавшиеся от ветра, — на самом деле это по поводу Лео.
— А что с Лео?
— По поводу того, отчего он так разозлился. На вечеринке. Я решил, что, наверное, должен объяснить тебе.
— Не думаю, что мне было бы это интересно, — холодно сказала она. — У меня сложилось впечатление, что вам нужно разобраться между собой. Полагаю, это ваше личное дело. Не понимаю, при чем здесь я.
— Ну, ладно. Может, выпьем по дороге?
Джулия на мгновение замешкалась. В желтом свете уличных фонарей его волосы казались мягкими и пушистыми. Волосы, в которые невыносимо хотелось зарыться, перебирать их пальцами… И даже в сумерках она не смогла не заметить его изучающий, ожидающий взгляд, устремленный на нее, и почувствовала незамедлительную реакцию своего тела. Он казался слабым, уязвимым, нуждающимся в поддержке. Но воспоминание о субботнем утре сверкнуло в ее голове, воспоминание о том, как она сидела одна на кухне, уставившись на пустую чашку, которую достала для него, и как звучал в ее ушах хлопок двери. Какой она была слабой, уязвимой и нуждающейся в поддержке.
— Нет, я не хочу. Я устала и иду домой. У меня есть свои нерешенные проблемы, поэтому, если тебе необходимо выложить кому-то все о своих отношениях с братом, лучше поищи кого-нибудь другого.
— Мне не… Я не имел в виду…
Она повернулась и поспешила прочь, бросив через плечо:
— Увидимся через неделю, Роб.
— М-да. Хорошо.
Джулия шла пряча от ветра лицо и не замедляя шага, пока не добралась до двери своего дома и, войдя, прислонилась к ней спиной. Нужно держать себя в руках. Нельзя терять контроль. Любые контакты с Робом только портили все дело. Она была уверена, что ему вовсе не хотелось выпить именно с ней. Более вероятно, что он отвратительно провел уик-энд с Лео и теперь искал плечо, на котором можно было выплакаться. Если бы она не посещала доктора и не начала распутывать сеть, в которой оказалась, наверное, она бы подставила свое. Но не теперь.
Она
Глядя на мелькание цветных картинок на экране, она задумалась. Через некоторое время она поднялась и подошла к своему маленькому книжному шкафу. Опустившись на колени, она пробежала глазами по книжным корешкам. Наконец, после мучительных поисков, она нашла то, что искала. Она достала с полки небольшого формата книгу и раскрыла ее: Браунинг «Мужчины и женщины», 1855.
Она вернулась с книгой в кровать, опять взяла чашку и пролистала страницы, пока не нашла «Андреа дель Сарто». Она легла на живот, а Блошкин-Дом залез к ней на спину и, наконец прекратив попытки пожевать ее волосы, устроился на плечах, словно меховой воротник. Джулия шеей почувствовала вибрацию, когда он размурлыкался. Она читала и почесывала ему лапки.
Она изучала Браунинга на первом курсе университета. Ей очень повезло с преподавателем, это была женщина, которая отдавала литературе всю душу, в отличие от множества академиков, которые анализировали слова как математические уравнения и приходили к сложным и туманным выводам, не имевшим конкретной связи с действительностью. Она задумалась, была ли бабушка Мака именно такой женщиной? Ей было трудно представить ее.
Она прочла поэму от начала до конца и вновь перевела взгляд на телевизор, положив руки на раскрытую книгу. Перечитывая ее заново, она испытала странное чувство. Она читала ее почти как впервые, и чтение порождало несвязные мысли о ее собственной жизни — теперь уже совсем не такие, как во время учебы, когда она должна была анализировать основные идеи произведения. Она сознательно удерживала в голове некоторые фразы, слова, которые должны были помочь ей в дальнейшем вовремя остановиться, вспомнить то, что необходимо, и продолжать двигаться дальше. А Мак? Бывает ли с ним такое? Бывает ли с ним такое, что он останавливается с кистью, которую только что опустил в ведро с «бриллиантовыми белилами», смотрит на стену, вспоминает, а потом продолжает работу?
Она легла на спину и глядела в потолок, даже не замечая, что сверху вновь начали доноситься глухие ритмичные стуки. Она представила Роба, восседающего посреди великолепия Бодлейянской библиотеки, углубившись в своего неизвестного автора восемнадцатого века, окруженного со всех сторон ворохом печатных страниц. И представила Мака, водящего кистью по стене, вспоминающего голос своей бабки, которая читала ему поэмы. Может, она очень сильно ошибается, если думает, что знает хоть что-то о них обоих?
Глава 7
Джулия была занята прополкой в саду, когда ей послышался звонок в дверь. Была суббота, солнце неспешно ползло по бледно-голубому небу, без особого успеха пытаясь прогреть холодный воздух. Этим утром она сидела в кухне, без аппетита жевала тосты и обозревала в окошко бурьян, переплетенный ежевикой. У нее возник неожиданный порыв что-нибудь с ним сделать. Учитывая, что в соседней квартире на первом этаже так никто и не поселился, предпринять атаку на заросли кроме нее было некому. В покосившемся, пахнущем плесенью сарайчике в саду она обнаружила ржавые инструменты и в течение последующих двух часов с воодушевлением предавалась физическому труду.