Читающая кружево
Шрифт:
Я снова начала сердиться.
— Вот что мы здесь построили? Опиумную курильню?
— Это не опиум.
— Ты меня поняла.
— Не надо преувеличений.
Я отошла и села как можно дальше от нее, у окна, на лучшем из двух кресел, которые мы притащили от Евы. На сиденье не осталось поперечин, поэтому я устроилась на краешке, чтобы не провалиться.
Я нахмурилась. Линдли глубоко затянулась, потом встала и двинулась ко мне. Я решила, что она собирается на меня дыхнуть. Мы уже испробовали этот способ минувшим летом, но он не сработал — мои волосы и одежда всего лишь провоняли марихуаной. Но, вместо того чтобы
— Господи, Таунер, чего ты напрягаешься?..
— Иди на хрен. — Я пыталась сделать вид, будто совершенно спокойна.
Наконец Линдли сняла бумажную обертку со свечи, свернула в трубочку и вдула дым в мои легкие — я не стала противиться. На сей раз я не закашлялась и после нескольких попыток действительно ощутила кайф. Снова села на матрас и стала наблюдать, как Линдли вытряхивает на стол из сумки свечные огарки. Потом она взяла пустую винную бутылку, зажгла свечу, и растопленный цветной воск крошечными каплями потек по стеклу. Когда одна свеча догорела, сестра взяла вторую, третью, и так до тех пор, пока бутылка сплошь не покрылась радужными разводами. Под действием марихуаны мне казалось, что это самая прекрасная вещь на свете.
— Кажется, я в хлам, — выдала я, и Линдли рассмеялась.
— Ты так думаешь? — уточнила она, и мы обе принялись хохотать как сумасшедшие.
Она взяла оставшийся огарок, воткнула его в бутылку и сказала:
— Вуаля!..
А потом я заснула. Когда проснулась, Линдли сидела в кресле у окна, совсем как жена моряка, которая смотрит на океан и ожидает появления мачты на горизонте. Уборка была окончена, и комната смотрелась неплохо. В закатных сумерках, при свете свечи, Линдли казалась такой прекрасной… Красивой она была всегда, но сейчас солнце озаряло ее волосы и они горели золотым и рыжим, окружая голову сиянием, похожим на ангельский нимб. Это мало походило на ее обычный вид. Прошло мгновение — и образ, порожденный наркотическим сном, начал блекнуть.
— Господи, который час? — Я вернулась к реальности и вскочила с матраса.
— Не такой уж поздний.
— Мэй ждет, — напомнила я.
— Она знает, что ты задержишься.
— Она поднимет стапеля.
— Нет. Она блефует, — отмахнулась Линдли.
— Исключено. Мэй никогда не блефует.
Я принялась бродить по комнате в поисках пакета с травами, который дала нам Ева. Забрав его, поспешила к лестнице, а потом оглянулась.
— Ты идешь?
— Хочу побыть здесь.
— Но ты же сказала Еве, что заночуешь на острове.
— Я передумала.
— Почему?
— Здесь так хорошо… Я хочу остаться.
Я поняла, что сестра лжет.
— Тебе нельзя здесь ночевать.
— Почему?
— У тебя будут неприятности.
— А кто разболтает? Ты?
— Нет. Просто неподходящее место.
— Почему?
— Это доки.
— В доках достаточно безопасно.
А потом я увидела, как к причалу подплывает лодка Джека. Она низко сидела в воде, нагруженная омарами, — может быть, Джек рыбачил за канадской границей, где их гораздо больше. В окно я наблюдала, как он швартуется. Джек посмотрел вверх и улыбнулся. Он был без рубашки и очень загорелый.
Это была дружеская улыбка. Я почувствовала, что краснею, и немедленно разозлилась. А потом ощутила за спиной
Джек разговаривал с каким-то мужчиной — указывал на свой улов и торговался. Предложение цены, кивок… покупатель спустился к лодке, чтобы взглянуть на омаров. Джек оттопырил указательный палец, показывая нам, что придет через минуту. Мужчина обернулся, зацепился за болт и разорвал штаны на самом широком месте. У Джека глаза полезли на лоб. Быстрый взгляд на Линдли: «Ну и что мне делать?» Приложив палец к губам, сестра просигнализировала: «Ничего не говори», — и Джек старательно сохранял спокойствие, пока ни о чем не подозревающий покупатель вылезал из лодки. Последовали переговоры и, наконец, рукопожатия. Джек и Линдли не отрываясь смотрели друг на друга, пока покупатель занимался подсчетами. Потом Джек подписал счет, мужчина достал чековую книжку, и сделка совершилась.
— Тебя застукают, — зашипела я на Линдли, когда Джек двинулся к лодочному сараю. Я пыталась быть воплощенным гласом рассудка, но говорила скорее как злой дух из дурацкого мультика.
— Нет, если ты не разболтаешь.
— Ну или ты забеременеешь.
— До сих пор не забеременела.
— У вас это было один раз. Тебе просто повезло.
— Я целый год с ним встречаюсь. И потом, мы предохраняемся. Знаешь, я не дура.
Я уцепилась за первую фразу.
— Ты виделась с Джеком весь год?
— Он навещал меня в школе… по выходным.
Я уставилась на сестру.
— Я молчала, потому что знала, что ты рассердишься.
Какое предательство.
— Мы любим друг друга, Таунер. Он хочет на мне жениться и увезти в Канаду.
Линдли ничего не понимала. Все сказанное ею лишь усугубило ситуацию. Меня злило не то, что сестра встречалась с Джеком, а то, что она молчала об этом до сих пор.
— Он хочет на мне жениться, — повторила она, будто это могло помочь.
— Свежо предание, да верится с трудом, — сказала я, цитируя Еву, но получилось похоже на Кэла. Прямое попадание. — Ты ведь не хочешь сказать, что веришь в вечную любовь и тому подобную чушь? — продолжала я.
— Почему бы и нет? — Линдли пыталась говорить дерзко, но ее голос слабел.
— Зачем покупать корову, если молоко можно воровать?
Я не хотела продолжать ссору, но меня влекла вперед инерция гнева. Это так легко. Вовсе не нужно говорить непристойности. Достаточно вспомнить поговорки Евы. Всего лишь несколько хорошо нацеленных шпилек — и в комнате возникла тень Кэла Бойнтона, словно он собственной персоной поднялся по лестнице, изрыгая ругань и обвинения. Мой удар достиг цели.
— Ступай домой, — сказала я, догадавшись по выражению лица сестры, что зашла слишком далеко. Мне было стыдно.
На лестнице послышались шаги, и Линдли вздрогнула. Джек окликнул нас. Его голос звучал бодро и радостно — разительный контраст с моим настроением.
— Я никуда не пойду. — Линдли пыталась сделать вид, что счастлива, но сила духа ее покинула. Из-за меня.
Мне захотелось попросить прощения. Заплакать и обнять сестру. Но я не хотела, чтобы она оставалась здесь с Джеком. Не могла забыть слова Кэла, услышанные прошлым летом. Какой-то странной частью сознания я думала, что, возможно, он прав. Что моя сестра — именно то, что он сказал. Шлюха. Я попыталась отогнать эту мысль. Но Линдли поняла, о чем я думаю.