Читающий по телам
Шрифт:
Торговец бронзой воззрился на Цы с изумлением: он не сразу понял, что Цы пошутил. А когда понял, весело расхохотался. Толкователь трупов вздохнул с облегчением, а Кан наградил его яростным взглядом.
— А вы, значит, бронзой занимаетесь… — произнес юноша, желая разрядить атмосферу. — Не далее как сегодня мне довелось смотреться в зеркало из бронзы. Поверхность была гладка, точно лед. Я до сих пор потрясен: никогда еще не встречал такой чудесной полировки.
— Здесь, во дворце? Ну тогда это определенно мое изделие. Нахваливать себя, конечно, нехорошо, однако нигде не умеют так работать с бронзой, как у меня, — важно произнес мастер,
— Да. Это правда, — изрек Кан, сурово посмотрев на мастера бронзовых дел. Под взглядом министра наказаний улыбка быстро улетучилась с его лица.
Кан не хотел, чтобы собеседники снова задавали Толкователю трупов опасные вопросы, и взял беседу в свои руки. Легче всего было продолжить тему, которая уже вызвала живой интерес.
— Все сделано точно так, как и надо! — Кан улыбнулся. — Горячий суп, теплые закуски, напитки — за исключением вина и чая — холодные. Известно ли вам, как следует правильно питаться? Больше сладкого осенью, больше соленого зимой, больше кислого весной и больше горького летом.
После этих слов сотрапезники, точно пришпоренные, пустились болтать наперебой. Первый заметил, что говядина — мясо от природы сладкое и нежное, а посему готовить ее нужно вместе с чем-то горьким и жестким. Другой перевел разговор на знаменитые «пять напитков»:
— Пять напитков — те, что настаиваются на пяти животных. Надеюсь, сегодня вечером мы хорошенько распробуем каждый из них.
С этим замечанием все единодушно согласились.
И тотчас же к их столу подлетел официант с пятью бутылками сорговой водки, в каждой из которых плавало какое-нибудь отвратительное существо. Цы узнал скорпиона, ящерицу, сколопендру, змею и жабу. Он оказался единственным, кто не пробовал этого набора. Цы наполнил было свой стакан, но одноглазый его остановил:
— Вот он, посол Цзинь.
Кан снова плюнул. Никто из собравшихся в Зале приветствий не поднялся с места.
Цы обернулся к дверям. Посол шествовал в сопровождении четырех сопровождающих. На его буром, цвета грязной земли, лице резко выделялись сверкающие зубы необыкновенной белизны. Цы мысленно сравнил его с шакалом. Посол уверенно прошел по залу и остановился в пяти шагах от императорского стола, здесь он упал на колени и простерся перед Нин-цзуном. Сопровождавшие посла военачальники повалились за ним вслед. Поднявшись, посол сделал знак своим людям: они передали его императорскому величеству подарки.
— Подлые лицемеры, — прошептал Кан. — Сначала грабят, потом одаривают.
Цы смотрел, как посол и его свита усаживаются за стол возле императорского помоста, на котором их дожидалось любимое блюдо северных варваров: целиком зажаренный барашек. Чужаки были одеты вполне прилично, но жадность, с какой они пожирали мясо, явно обличала в них дикарей. Несмотря на бесконечные перемены блюд, Кан больше ничего не ел. Цы из осторожности последовал его примеру. Зато их соседи отдали должное разнообразным десертам, переполнявшим бамбуковые подносики. Бутылки перелетали из рук в руки, сорговая водка проливалась на корешки лотоса в сиропе, на ломтики дынь и арбузов, на густое фруктовое мороженое, обильно пятнавшее рубашки едоков. Кан шепнул юноше, что, когда наступит время фейерверков, он укажет человека, который представляется ему подозрительным.
У Цы сжалось сердце.
И в то же мгновение очередной удар гонга возвестил, что император завершает пиршество в
Все встали со своих мест. Кан подождал, пока соседи по столу, пошатываясь, медлительно двинулись к деревьям. Торговца бронзой пришлось поддерживать под локоть.
— От этой ночи так и жди сюрпризов, — заметил Кан. — Пойдем поглядим на представление.
Выйдя из зала на террасу, Цы заметил, что гости по-прежнему разделены на две группы: мужчины выпивают и смеются в галерее, а женщины заваривают церемониальный чай за столиками возле пруда. В ясном сиянии луны по воде плыли лебеди, в роще японских сосен горели фонарики. Цы подумал, что темнота может оказаться хорошим союзником, если он наконец встретится с убийцей. Ладони его покрылись потом — тело как будто предчувствовало схватку. А вот Кана, казалось, интересовал только торговец бронзой: министр все время смотрел в его сторону. Когда Цы отважился спросить о подозреваемом, министр велел ему ждать.
Одноглазый переговорил с несколькими мужчинами, которых Цы не знал, и наконец махнул ему рукой:
— Следуй за мной. Мы идем пить чай.
Тучный министр неожиданно преобразился: он с проворством кошки сбежал вниз по лестнице и юркнул в темноту. Цы шел за своим начальником через рощу, то и дело огибая группки людей, беседующих за столиками. Наконец они добрались до пруда. Специальная клетка, заполненная светляками, освещала стол, чайник, мужчин и женщин, сидящих вокруг. Цы решил, что здесь собрались старцы и куртизанки — иначе им не позволили бы сидеть вместе. Не дожидаясь приглашения, Кан устроился рядом с ними.
— Позвольте нам присоединиться…
Женщина средних лет приветливо улыбнулась министру:
— Будь как дома. А кто это с тобой?
Цы был поражен спокойной красотой этой дамы. Ей, должно быть, уже перевалило за сорок лет, но выглядела она моложе. Оказалось, они с Каном знакомы.
— Это Цы, мой новый помощник. — Министр подсел поближе к даме, освобождая место для Цы.
Цы оглядел собравшихся: четверо мужчин и шесть женщин непринужденно беседовали и беззаботно смеялись. Все мужчины были преклонных лет, однако их аристократические манеры и богатые наряды, по-видимому, компенсировали это обстоятельство в глазах куртизанок — те, за исключением пригласившей их дамы, были очень молоды. Но ни одна из девиц не обладала столь совершенными чертами.
Мужчин же Цы рассматривал абсолютно иначе: он предположил, что именно среди них и обнаружится убийца.
Пока женщина, на правах хозяйки стола, грациозно разливала чай по чашкам, Цы вглядывался в мужские лица. Напротив него сидел жилистый пожилой мужчина, пьяный уже настолько, что глаза его сами собой закрывались; но он одинаково похотливо таращился на каждую из юных куртизанок. Если бы он еще на что-то годился, то проглотил бы их одним глотком, не разбирая вкуса, точно вино из плошки.
Остальные трое, по мнению Цы, опасности и вовсе не представляли: пьяные старики, пускающие слюни от вида девчонок, которые годятся им во внучки.
Цы отпил глоток из чашки и вгляделся в мужчину напротив. Тот, заметив, ответил Цы взглядом, полным презрения.
— Чего уставился? Ты что, извращенец?
Цы опустил глаза. Он не справился с ролью незаметного наблюдателя и сразу привлек к себе внимание.
— Мне показалось, мы знакомы, — промямлил юноша и сделал еще один глоток.