Чижик – пыжик
Шрифт:
— На работе нельзя, там все прослушивается, — молвил я.
Он попробовал втиснуться в кресло с головой и торопливо захрустел печеньем, стачивая его резцами.
— Кассеты собираете или по старой бюрократической привычке распечатываете и подшиваете в папочку? — не дождавшись ответа, я продолжил: — Собирались на свою папку поменять? Не потянет. Я не боюсь ответить. Ни за дела, ни за слова. Тем более, что вместе со мной свою дочку и внука утопите.
— Я не собирался никого топить! — обиженно огрызнулся он, швырнув недоеденное печенье в вазу.
— Потренировались просто? Ребят проверили? — подъебнул
— Да! — резко кинул он. — Пошутил!
Шутка шуткой, а полхуя в желудке.
— Я вас прощаю, — как бы щелкнул его по носу. — Но ребят этих заберу. Будут в охранной фирме работать.
— В какой еще фирме? — посмотрел он подозрительно.
— Из бывших кагэбэшников, мусоров. Будут охранять нас, наши машины с грузом. Официально, с оружием, — объяснил я. — Бандитов ведь такой ерундой заниматься не заставишь.
— А чего, это дело, — согласился он, все еще недоверчиво поглядывая на меня. — Давно пора. А то иногда такие клиенты приходят…
— Ну и хорошо, — сказал я, вставая, и уже от двери приказал: — Кассеты завтра отдадите мне. Все. За неполный месяц.
Опять пришлось чавкать по мокрому снегу. Босиком хожу — кайф, а обутый влезу — такой облом!
Раздражение, видимо, слишком хорошо отпечаталось на моей физиономии, потому что жена настороженно спросила:
— Где ты был?
Был у тестя, хлебал тюрю, давал тестю запиздюрю.
— К родственнику заглянул. Опять он воду мутит: поставил у меня в кабинете подслушивающее устройство, — рассказал я. — Наверное, хотел узнать, чем я там занимаюсь и с кем. Не ты ему посоветовала?
— Меня твои шлюхи не интересуют! — заявила она.
Ага, не интересуют! Потому что все о них знает, вплоть до размера лифчика и менструального цикла. Просто уже смирилась с мыслью, что лучше есть торт толпой, чем говно в одиночку.
Она демонстративно уставилась в телевизор. Смотрела тот же сериал, что и папаша. Жаль, что природа не отдохнула на ней.
Как на печке за трубой Пизда зашлепала губой. Отчего зашлепала? Большого хуя слопала.Этой зимой трудолюбивый русский народ не залег в обычную спячку, а зашевелился шустрее, чем летом и осенью. После путча сломалось что-то у чиновников всех уровней, не стало запретов, которые нельзя было бы отменить за бабки. Самые жадные дружно кинулись обогащаться. Примета времени — челнок с баулами из синтетической материи в красно-сине-белую клетку. Мои ребята на вокзалах еле успевали собирать дорожную пошлину. Если раньше каждому обламывалось много денег, то теперь — очень много. Все пересели на новые тачки, в основном, «бээмвухи». Что-то есть в этой марке сиюминутное: хоть миг, но мой. Из-за них подрос производственный травматизм: несколько человек разбилось по пьяне.
Государство отпустило вожжи — мы их подхватили. Народ ведь не может жить без порядка, а подчиняется только сильному. Не будь нас, в стране такое бы началось! Получалось, что мы спасали тех, кто должен с нами бороться. При совке быдло подраспустилось, забыло библейские заповеди. Мы напоминали, правда, в обновленном варианте: взял в долг — верни, украл — поделись, обидел — заплати…
Появились у братвы шальные деньги, а вместе с ними и шальные мысли. Кое-кто начал подергиваться, на вольные хлеба захотел. Мы как-то собрались втроем — я, Вэка и Сенсей — поговорили по душам. Анохин подал заявление по собственному желанию, ему наша деятельность мешала заниматься каратэ. А с Вэкой мы уже все поделили. Еще раз подтвердили договоренность, что в сомнительных ситуациях не прячем хуй за пазуху, а выкладываем напрямую. И пацанам своим наказали: кто хочет вольную — марш из Толстожопинска, городов в области много. Чем можем, поможем. Пока никто не пустился в самостоятельное плавание, с капитанскими навыками слабовато. Пиздец подкрался незаметно и совсем не с той стороны. Точнее, он только начал подкрадываться.
Света приехала на зимние каникулы и потребовала свидание. У меня на такие случаи имелась пара хат в городе. Накувыркались с ней от души. Жена прямо извелась, выясняя, кого я ебу. С утра до ночи ходила насупленная, пытаясь разгадать неразрешимую для бабьего ума задачу: она такая красивая и ебаться хочет сутки напролет, а я харю кого угодно, кроме нее.
За день до отъезда Светочка долго напрягалась и уже после того, как я предложил разбежаться, разродилась:
— Пообещай, что ничего плохого не сделаешь.
— Кому?
Она замялась.
— Какая разница. Ну, пообещай.
— Твоему папочке? Опять что-то химичит?
Она потупилась и закусила нижнюю губу.
Ох, уж этот Шлема! Как мартышка, все хитрит, а жопа голая. Ну, я ему запаяю очко.
— Ничего плохого ему не сделаю, — согласился я.
— Обещаешь, да? — она доверчиво, по-детски, глядела мне в глаза.
— Да.
— Он хочет… я толком не поняла, но, кажется… — она никак не могла решиться. — Он узнавал, сколько будет стоить…
— С киллером договаривался? — догнал я.
— Я точно не знаю… — начала она и решительно кивнула гривой, сдавая родного папашу.
Бабе ближе хуя нет родни.
— Ты ничего ему не сделаешь? — спохватилась Света и вцепилась мне в руку, будто держал пистолет, из которого прямо сейчас застрелю Шлему. — Ты ведь пообещал!
— Не бойся, не убью, — сказал я. — Но накажу.
— Как?
— Материально. Заплатит штраф. Солидный.
Она облегченно вздохнула, хотя догадывалась, что одним штрафом дело не кончится, и полезла целоваться. Бабе любое дело надо слюнями или слезами скрепить.
Убивать его в любом случае сейчас нельзя. Слишком много коммерческих комбинаций завязано на него.
Я вызвал Михалевского, поставил перед ним задачу. Он был теперь директором фирмы, но любил получать и выполнять задания. В его фирме трудилось человек пятьдесят и еще столько же — свободные от дежурств мусора — подрабатывали. Последние в основном сопровождали наши машины с грузом, а то две фуры исчезли вместе с иностранным барахлом где-то на трассах между польской границей и Толстожопинском. Теперь мусора с табельным оружием охраняли бандитский груз от других бандитов. Они отлично знали, на кого работают, но «Витязь» — так назвал фирму Михалевский — была тем самым носовым платочком, через который новичкам на зоне предлагают пососать хуй. Мол, не западло, платочек сосешь. А сделал раз — пидор. Заставят и без платочка чмокать. Впрочем, такие сами потом соглашаются.