Чоки-чок, или Рыцарь Прозрачного Кота
Шрифт:
– Его светлость герцогиня Флориэлла Дальнополянская предлагала свою кандидатуру на должность директора главной столичной гимназии, – сообщил дон Сеял. – Она уже разработала ряд реформ.
– Каких? – полюбопытствовал Виття.
– Например, соединить в одном предмете обучающую и воспитательную роль. В указке! Известно, что слова «указание» и «наказание» имеют один корень. И в школьном деле корень тоже должен быть один. Только указки для этого следует делать прочными и гибкими…
«Экая новость, – подумал Леша. – Наша Леонковалла давно
Он сказал:
– Король все равно не позволит!
– Ха! – опять подскочил Виття. – При чем тут король, если полиция и армия будут подчиняться не ему, а нам!.. Ну, говори свой секрет, пока не поздно! А то худо будет!
Нельзя сказать, что Леша не боялся. Но злость на этих подлых заговорщиков была сильнее страха.
– Ничего я вам не скажу!
– Худо будет, – повторил Виття зловеще и ласково.
– Пусть! Можете меня даже съесть!
Злодеи посмотрели на Людоедова. Тот развел руками:
– К сожалению, не могу! Этот бесстыдный Бочкин так долго кормил меня морковью, что я совсем испортил здоровье: не в силах есть ничего, кроме морковных блюд. Недаром так похудел!
– Тогда я р-разорву его на части! – пообещал генерал.
Етугоро-Людоедов покачал головой:
– Если мы разорвем или съедим нашего пленника, кто нам откроет волшебство? Есть другие способы, чтобы заставить его заговорить!
– Да-да! – воскликнул барон Виття. – Мое изобретение! «Веселое кресло»! Оно развязывает язык лучше всяких хитроумных мучений!.. – Он захихикал и заегозил.
Леше отчаянно захотелось домой.
– Ну! – прищурился дон Сеял. – Последний раз спрашиваем! Будешь говорить?
– Нет… – слабым голоском откликнулся Леша.
Его схватили за плечи, лязгнули засовом на двери, втолкнули пленника в другую комнату.
Она была гораздо просторнее первой. И с таким же ярким светом. У стен громоздились механизмы и приспособления, жуткие на вид: скамейки с шипами, какие-то колеса с петлями и деревянные рамы с цепями. Не было ни малейшего сомнения, для чего в с е э т о. Потому что прямо против Леши на стене висела черная мраморная доска в деревянной раме и с медными старинными буквами:
Помhщенiе
для
пытокъ
«Мамочка…» – простонал про себя Леша.
Етугоро-Людоедов по-лягушачьи заулыбался и потер руки. Виття захихикал:
– Не бойся, мальчик, мы не какие-то мучители. Тебе будет даже весело. Потому что… хе-хе… Вот сейчас…
И он выкатил из угла на середину комнаты большущее деревянное кресло на роликах. С какими-то крючками и отростками.
С Леши мигом сдернули рубашку и майку. Стащили сапожки. Он заверещал, забрыкался, но было поздно. Его усадили на жесткое сиденье, прижали к твердой спинке. Хлоп – на ногах, на руках, на плечах защелкнулись холодные железные скобы. Наверно, электромагнитные.
– Приступаем к демонстрации! – Виття, пританцовывая,
Леша никогда не боялся щекотки – не то что Даша или Ыхало! Но сейчас ему стало жутко от своей беспомощности. Он понял, что вот-вот заревет. И крепко зажмурился.
– Действие такое, – объяснял своим сообщникам Виття. – Верхние конечности обрабатывают пациенту бока и подмышки, а нижние мягко, ла-асково щекотят его под коленками. И пяточки, пя-аточки…
– Прекрасно, прекрасно, – радовался Людоедов-Етугоро. – Давайте попробуем…
– Да зачем? – возразил генерал Хвост. – Подследственный и так готов выложить всю подноготную. Смотрите, какой он перепуганный!
– Ну, самую чуточку, – умиленно попросил Етугоро. – Любопытно, как он будет дергаться и визжать…
– Ни в коем случае! – возразил дон Сеял. – Мальчишка от хохота потеряет связность речи и не сможет ничего рассказать толком. Соображать надо своей головой, Егоро… тьфу, Еготуто…
– Моя голова очень даже соображает, – ответил бывший Людоедов. – А вы себе много позволяете, господин маркиз. Будто самый главный начальник!
– А кто же здесь начальник, позвольте узнать? Не мне ли поручено разработать план всех изменений в стране? По-моему, ясно, что председателем новой государственной коллегии буду я! И как первое лицо в государстве, я…
– Отставить! – рявкнул полицейский генерал.
– Что значит «отставить», господин Хвост?! – возмутился дон Сеял.
– Мы договорились, что власть в стране будет принадлежать военным! Чтобы все было «ать-два»! Следовательно, первым лицом в государстве является главнокомандующий!
– А не кажется ли вам, господа… – начал с вкрадчивой угрозой Етугоро.
Виття перебил его:
– Постойте, постойте! Спорные вопросы такой важности не следует решать при посторонних. Выйдем в соседнее помещение…
– Сначала пусть пленный скажет свой секрет! – потребовал генерал Бельдевул Хвост и потряс пышными эполетами на малиновом мундире.
– Ни в коем случае! – заявил маркиз дон Сеял. – Мальчишка никуда не денется. Сперва мы должны разобраться, кто же у нас глава государства! Идем!
И они друг за другом исчезли в дверном проеме, который тут же задвинулся решеткой.
Старая знакомая
Тихо стало. И еще страшнее, чем раньше.
Леша перестал жмуриться, широко открыл глаза. Только это он и мог сделать. Кресло так держало его зажимами, что не двинешься. Леша начал глазами шарить по ярко освещенному помещению. Но стало совсем жутко от вида всяких приспособлений.
А может, все это ужасный сон?
Леша попытался проснуться. Не получилось. Может, все-таки зареветь? Но громко реветь все еще было стыдно. Леша только всхлипнул. И тогда услышал: