ЧОП "ЗАРЯ". Книга пятая
Шрифт:
Возражений не последовало. Только, глядя на карту, было понятно, что «буханка» — не лучшее средство передвижения. И какой-нибудь небольшой, но шустрый баркас подошел бы больше для маневров по огромному количеству местных речек. Про болота так вообще проще промолчать.
Гидеон долго прикидывал оптимальный маршрут. Но как ни крутил, все равно выходило, что моторку надо бросать. Потом одолжить у кого-нибудь лодку, а потом еще все равно топать пешим ходом по болотам. Можно было иначе, но сильно в объезд и мимо крупных поселений, где остаться незамеченными было бы проблематично.
И мы
«Буханка» сопротивлялась долго, будто дед из нее ушел, а характер остался. Пробиралась через такие дебри, через которые и танк бы, наверное, не проехал. Трижды ее вытаскивали, рубили молодые елки, чуть ли не прокладывая новые дороги. Но добрались дальше, чем планировали. Нашли разрушенную мельницу на небольшой реке, спрятали там моторку и откопали старую лодку. Привели ее в порядок и на следующее утро уже топали оставшиеся двадцать верст по болотам.
Заросли, одичали и опухли от комаров и мошкары. И если сначала делали все, чтобы не встретить Грешников, то сейчас дошли до такой точки кипения, что, когда Гидеон сказал, что мы почти на месте, Банши чуть не расплакалась от счастья. И я готов был ее поддержать, почесывая грязевую корку из тины и пыли, выросшую вместо бороды.
Но когда между деревьев появился просвет, оказалось, что мы рано радуемся.
В просвете была пустота — выжженная земля, пережившая не одну бомбежку. Обугленные искривленные пеньки, расколовшиеся камни и вздыбившаяся земля с огромной воронкой посередине.
— Это как понимать? — я кивнул Гидеону на пепельную землю.
— Разрыв, видимо, истощился, — пожал плечами священник. — Я такого еще не видел, только слышал.
— Я видела, — вздохнула Банши. — Если разрыв не закрыть, то со временем, когда он потеряет силу, он не исчезает, а становится вот таким вот образцово показательным бо-бом!
— И что? Грешники об этом не знали?
— Должны знать, скорее всего, не рассчитали просто, — Гидеон окинул взглядом выжженную землю, занимающую примерно три футбольных поля и развернулся обратно. — Вот поэтому их и надо закрывать, а не тянуть дармовую силу. Поехали, время теряем.
Вернулись к «буханке» и по дороге к жреческому храму даже немного пришли в себя. Натолкнулись на охотничью избушку, нашли внутри следы недавней зимовки и немного съестных припасов. Помылись, просохли и, наконец-то, выспались.
Уходить не хотелось — горячая еда, теплый очаг и давящее тоскливое чувство, что, возможно, последний раз так сидим. В этой губернии так точно.
Банши лепит бомбы из того, что осталось и нашлось в моих запасах. Гидеон мерно бормочет, перечитывая свою книгу, а я в гипнотическом полудреме смотрю на огонь и «общаюсь» с дедом.
Но как только наступила ночь, снова отправились в путь. А через два дня еще раз спрятали «буханку», еще день провели в какой-то холодной яме, прячась от проходящего мимо поискового отряда Грешников. Легко могли перебить их, но тогда вся округа бы поняла, где мы находимся.
И только на пятый день Гидеон сказал, что мы пришли и отправил меня на разведку.
Поселение Грешников расположилось на реке довольно узкой, но по заверениям Гидеона очень глубокой реке. Подойти близко мы не смогли — вокруг деревни со стороны леса было, как минимум, два охранных периметра. Первый — вороньи гнезда на деревьях
«…их не вырезают, там души людей внутри…» — поморщился Ларс.
«…злые или за нас?» — спросил Муха.
«…тебя бы так раскорячило в древесине, ты бы за нас был?»
«…типун тебе на язык…» — фыркнул Муха, но потом добавил: «…я бы всегда за вас был…»
— А если серьезно? Просто пугачи или опасные?
«…не пугачи, что-то типа завесы… посмотри за них через ауру, там пустота сплошная будет…» — ответил профессор на мой мысленный шепот: «…а вот те, которые дальше, те опасные…»
Я последовал совету и переключился на ауру. И, действительно, ничего не увидел. Сами столбы и гнезда над ними худо-бедно, но светятся, и даже какой-то зверек перед нами прошмыгнул. А дальше, как отрезало. Глушилки или экраны, не дающие понять, что и кто нас ждет. И тем более скрывающие уникальную ауру Императора, если он там, конечно.
Я вернулся к нормальному зрению, которое благодаря деду стало намного острее.
Метров через пятьдесят за столбами стоял следующий ряд защиты. Уже меньшим радиусом, сужаясь вокруг поселения, были расставлены колья с черепами. Из глазниц которых рассеивалось едва заметное красное свечение. Причем человеческих там не было, а самым понятным был череп, похожий на медвежий.
«…увидел?» — продолжил Ларс: «…это души деймосов и черт его знает, на что они среагируют. На любого постороннего или команду какого-нибудь Грешника…»
«…черта мы же уже завалили?» — спросил Ленька.
«…то другой был, не настоящий…» — хмыкнул Ларс.
В полумраке, в тех нескольких источников света, которые в поселении хоть как-то разгоняли полную тьму, я насчитал двадцать два черепа. И принялся изучать само поселение. С левой стороны (на западной стороне) практически у самой воды было что-то типа кургана. Насыпной холм, освещенный только двумя тусклыми фонарями у узкого входа. Метров десять в высоту темная громадина чем-то напоминала пирамиду. Перед входом, периодически попадая под свет фонаря, бродило два крупных Грешника.
Правее, практически напротив места, где мы залегли, было несколько построек. Большой длинный дом без окон, который мог быть чем угодно: от мастерской или лаборатории до жилого общего дома. Рядом с ним домик поменьше, в окне которого горел свет, и еще две небольших пристройки.
С правой стороны поселения был еще один дом — длинный, двухэтажный, похожий на общежитие или казарму. Я насчитал восемь окон на втором этаже, еще скорее всего столько же с обратной стороны, плюс первый этаж. Итого имеем почти тридцать комнат и столько же бойцов, если, конечно, Грешники в комфорте живут, а не штабелями складываются.