ЧОП ’ЗАРЯ’
Шрифт:
— Готов, — шепнула Банши, вернувшись в воду. — Пару часов проспит, но лучше поторопимся.
Мы отплыли в сторону небольшого причала, и по команде Банши, быстро, но аккуратно, чтобы не сбить оставленные на нем тазы и ведра, вылезли и припустили к забору. Вжались в стену и стали ждать, когда патруль встретится снова. Банши, мокрая и оттого совсем уж тощая, прикусила палец, чтобы не стучать зубами.
От Стечи шел пар и, вообще, не было видно, что этот «нечеловек» мог не пройти медкомиссию. А я просто в своем внутреннем
Когда над головой послышались шаги и прозвучало что-то в духе: «Есть махорка? Фраер этот полосатый достал уже, одну за одной смолит».
Я мысленно произнес: «есть», а Банши закинула им еще один флакончик и, разжимая кулачок, на пальцах досчитала до четырех, как мы услышали звуки падающих тел.
Все, а теперь включаем вторую скорость. Стеча подставил руки и как из пушки закинул меня за колья. Чуть не перелетел, но удержался и поймал прилетевшую следом Банши.
Выхватил «крынку», присел рядом с телом и осмотрелся. Пустой ночной двор, широкая полоса до ближайших домов, несколько телег прямо под нами. Насчитал два десятка домов, пару амбарных сараев и какие-то времянки — свет в окнах горел только в трех домах.
В ближнем к воротам и оттуда периодически слышался смех, ругань и перезвон стаканов с бутылками. И в самом конце деревни, над крыльцом большого сарая и в единственном каменном доме, от которого шла дорога к темной громадине скотобойни.
Пока я осматривался, Банши уже прыгала с телеги на землю, опять не издав ни звука. Надо будет узнать, что у нее за ботинки. Ну не понимаю я, как в таких говнодавах можно кошкой передвигаться. Мне, чтобы не издать ни звука, пришлось свеситься, наступить на краешек борт, присесть, стараясь не зацепиться двумя трофейными одностволками и только тогда прыгать. Все равно тихо не получилось, в кармане зазвенели патроны, собранные с часовых.
В доме резко прекратились все звуки, я залег под телегу, пытаясь разглядеть, удалось ли спрятаться Банши. Заметил ее распластавшуяся по стенке соседнего сарая с двумя гранатами в поднятых руках и хмуро смотрящую в мою сторону. Прицелился из трофейного в дверь, переживая, что не знаю, заряжена ли она вообще и чем, и задержал дыхание.
Дверь скрипнула, покачнулась, показался чей-то носок ботинка. И после окрика: «закрой скорее, сволочь, холодина такая», нога спряталась, а дверь захлопнулась.
Пронесло. Я сделал несколько перебежек и пробрался к воротам, открыл маленькую дверку и впустил Стечу.
Втроем мы окружили дом. Стеча тоже раздобыл себе ружье и занял позицию у двери, я перед дверью с двумя ружьями наперевес, а у окна Банши со своей очередной гранатной смесью наготове.
Теперь уже я мысленно досчитал до десяти, дождался отчетливого звона стаканов и кивнул Стече, чтобы открывал дверь. Сначала думали его на прорыв послать, но побоялись, что в дверном проеме застрянет.
— Всем лежать мордой в пол, работает ЧОП «Заря», — вскидывая стволы вверх и в стороны, я ворвался в большую гостиную, где за длинным столом расселось человек восемь мужиков в разной степени опьянения.
Сам не понял, что произошло дальше. Такая волна адреналина захлестнула, что руки быстрее головы начали действовать. Крайний мужик дернулся, замахиваясь на меня ножом, и его тут же снесло с лавки выстрелом из ружья. Несколько человек подняли руки, кто-то бросился под стол, а лысый качок, сидевший во главе стола, схватился за обрез. Поднять не успел, я выстрелил из второго ружья и сразу же метнул его в еще двоих, готовых на меня прыгнуть.
Перехватил второе ружье за ствол, и прикладом ткнул мужичка, бросившегося на меня с вилкой. Над головой, выбивая мне напрочь барабанную перепонку, Стеча пальнул еще в кого-то. Зазвенело разбитое стекло и на стол приземлилась склянка, которая стала шипеть и крутиться, разбрызгивая во все стороны дым с искрами.
Будто через вату послышался крик Банши. Я подхватил мужика, получившего прикладом, развернулся и под очередной выстрел Стечи, прыгнул за дверь на улицу. За спиной что-то негромко хлопнуло, и в спину ударил теплый поток воздуха, пахнущий тухлыми помидорами.
Стеча занялся пленником, а я, пошатываясь, подошел к Банши, завороженно смотрящей в окно.
— А ничего так, на людей тоже действует, — она выпятила подбородок и слегка качнула головой, — Даже жалко, что я почти весь прах пожирательницы продала.
Я с опаской заглянул в окно и поморщился. Комнату будто перекрасили в ржавый цвет, на столе образовался не то бутон, не то клубок красных ниток, от которого во все стороны, как паутина, тянулись тонкие нити, которые опутывали все, до чего дотянулись.
В том числе и людей, скрюченные, распластанные, их будто обмотали тонким шнуром и каждую часть тела привязали к разным предметам. К потолку, к полу, к лавкам — привязали и растянули, чтобы никто не двигался. Вроде живы, по крайней мере те, кто пулю не словил — видно, что выпученные глаза бегают, но пошевелиться никто не может.
Я не стал комментировать, махнул рукой и пошел к пленнику, которого Стеча привел в чувство.
— Сколько сектантов на скотобойне? — я присел рядом и для убедительности достал нож.
— Не губите, я сторож простой, — затараторил мужик, — Это Платон все, я-я не-не, женщин не трогал… А-аа, староста сам на нож напоролся. Не губите, я все расскажу. Я полезный!
— Еще раз, сколько сектантов на скотобойне? — то что он мямлил, мне совершенно не нравилось и судя по скрипнувшим зубам Стечи, не мне одному, но с этим сейчас еще разберемся.
— Так, нету никого, — испуганно сказал мужик.
— Как это нету?
— Ждем только, я потому и не пил, Платон сказал, встречать ночью будем.