Что делать, Россия? Прорывные стратегии третьего тысячелетия
Шрифт:
А надо мыслить так: нет русских и нерусских. Все люди – русские. Хотя бы потенциально. Как говорил Августин, подчеркивая универсальность христианства и спекулируя на его огромных миссионерских возможностях, что «каждая душа от рождения – христианка», так и мы должны считать, что все люди от рождения – русские, пусть они и не знают об этом.
Блок писал: «Нам внятно все, и острый галльский смысл, и сумрачный германский гений». Россия еще при Иване III была страной с несколькими миллионами населения. Как бы мы ни размножались, превратиться в 200-миллионный народ мы могли бы только через включение других наций. К нам ехали миллионами,
В мире есть только одна страна, где так же делается ставка на новации, включение и потенциальное обращение всех в свою нацию. Это Америка. Мы и американцы не озабочены самосохранением, как какие-нибудь мелкие фольклорные нации типа поляков. Мы не боимся саморазрушения и чужого влияния, потому что возрождаемся из пепла. Американцем может стать любой: и узкоглазый, и латинос, и негр. Поэтому Америка и стала сверхимперией.
Но она тоже подвергается заражением бациллы консервации. Сейчас Соединенные Штаты не справляются с ассимиляцией. Негры и латиносы считают себя чем-то иным, китайцы и японцы не ассимилируются, а англосаксы подчеркивают, что они – истинные американцы. Это их уничтожит.
Если мы постепенно настроим себя на то, что в мире нет своих и чужих, а все – наши, то весь мир и станет наш. Если будем держаться за свои отдельные исторические формы и консервировать их, противопоставлять другим, сберегать от мутаций, обретем непробиваемую «тараканью идентичность», выживая, не будем великим историческим народом. Будем народиком, представляющим фольклорную ценность, интересным только себе.
Солженицын для меня – критерий ярче Чубайса: если он что-то хвалит, это явно вред. В «Как нам обустроить Россию» он выступает за распад СССР и вообще против империализма, потому что «империя нам теперь не по силам». Царской России была по силам, при населении, в три раза меньшем, а нам, оказывается, не по силам. Америке она по силам, хотя Штаты весь мир стремятся контролировать и эксплуатировать, а нам – не нужна. Европа объединяется в Евросоюз, а нам надо ужаться до границ Московской Руси. Нам, оказывается, нужна нация, национализм вместо империализма…
Знает, гад, в какое место целить! Единственное, что может развалить многонациональную страну, – это национализм. За идеи социализма или либерализма никто уже кровь проливать не будет, а вот за нацию – запросто. Именно этот опасный вирус Солженицын предлагает запустить. Ведь империя – не просто амбиция, империя – это высшая форма государства, призванная объединить разные народы во имя общей миссии, форма государства, стоящая над национализмами и семейно-клановой кровной системой государства. Империя – это идеальное государство, а не кровно-земное, как государство-нация.
Кровно-земной проект государства осуществляли фашисты с их лозунгом «крови и почвы». Империя – это крайняя противоположность фашизма с одной стороны, и маленького национализма мелких неисторических наций – с другой стороны. Но этого «пророк» не понимает, он говорит: откажитесь от амбиций, и будете жить как в Японии!
Неужели нам и правда можно поставить Японию в пример? Кто из русских согласился бы стать японцем, норвегом, прибалтом, чехом? А ведь там везде жить комфортно, уютно, и «сбережение народа» будет…
Спор между Никоном и Аввакумом – это и есть спор о том, быть России великой империей или маленькой фольклорной страной. Никон хотел, чтобы наше христианство не отделяло нас от остального мира, а объединяло с ним, хотел, чтобы Россия стала лидером всего христианского мира, а не
Наш народ, в отличие от мелких народов и народиков, не ставит целью «сбережение», такая цель достойна мокриц и тараканов, которые настолько хорошо приспособлены к сбережению, что выживают даже при ядерной катастрофе. Наш народ привык жертвовать собой и рисковать в имя великого. Именно поэтому мы, а не японцы, были первыми в космосе, мы, а не прибалты уничтожили Гитлера, под которого легла вся Европа в порыве «самосбережения», именно мы, а не норвеги, победили Наполеона, именно мы, а не чехи, покорили и освоили шестую часть Земли, чего не смог сделать ни один народ в мире.
И поэтому когда сотни публицистов кричат: «России нужна национальная идея», я отвечаю: «Национальная, то есть чисто российская идея, России не нужна. Вместо того, чтобы толкаться за место под солнцем среди других таких же наций и народов, нужно самому быть солнцем, чтобы все толкались за место „под тобой“». Если ты хочешь быть мелкой страной со своей мелкой национальной спецификой, то, конечно, можно сидеть и культивировать в себе свои валенки и самовары. Если страна хочет быть великой, хочет делать историю, а лично я без этого себе Россию и не мыслю, то нам нужна всемирно-историческая, а не национальная идея.
Сейчас в мировой истории очень удобный момент для этого. Вспомните, еще 50–100 лет назад по миру шли социализм и коммунизм. Это были огромные массовые религии, захватывающие не только миллиарды масс, но и всю интеллектуальную элиту человечества. Быть левым и быть интеллектуалом значило одно и то же. В революциях все видели себя щепкой в костре истории. У людей был смысл жизни. И это было не национальным движением.
Нынешнее возвращение от коммунизма к неолиберализму и неоконсерватизму – лишь реакция, мелкая и временная. Она не сравнима с теми вихрями, которые вились на планете еще 50–100 лет назад. Если же посмотреть в глубь истории, можно увидеть, что коммунизму предшествовало мощное либеральное движение, целая эпоха Просвещения с ее новыми людьми, моралью, политикой и экономикой. А до того были религиозные войны, в которых погибало до четверти населения Европы.
Каковы масштабы! Сейчас ничего подобного нет. Никто не знает, КУДА идет история и ЗАЧЕМ, нет ни у кого ощущения, что с ним Бог или Истина. Арабские, христианские фундаменталисты не в счет, это тоже только реакция. Даже так называемая «религия потребления» уже не работает, скоро сойдет на нет. Поэтому народ, который даст миру новый ИЗМ, новый вирус, новый импульс истории имеет все шансы эту историю возглавить. Это новая идея, новый смысл жизни, новый образ жизни, возможно. Во всяком случае это должно подходить и индийскому йогу, и брокеру с Уолл-стрит, и китайскому крестьянину, и гаучо из Боливии, и французскому кутюрье, и негру престарелых лет…
Когда говорят, что глобализация уничтожает уникальные культуры, народы, религии и прочие идентичности, это не совсем так. Она им противостоит и иногда уничтожает. Но с тем же успехом можно сказать, что она же их и порождает как реакции.
Всевозможные фундаментализмы и консерватизмы часто берут верх над глобализацией. Более того, они переживают второе рождение. И дело зашло так далеко, что вся политика в разных частях Земли не мыслит себя ничем иным кроме как настаиванием на своей своеобычности, интересности и уникальности в противовес глобализации.