Что движет солнце и светила (сборник)
Шрифт:
Полчаса назад они лакомились там пломбиром с клубникой и запивали его холодной родниковой водой, в которой плавали апельсиновые и лимонные дольки — очень простой и вместе с тем изысканный напиток, придуманный местным барменом.
Они только-только разговорились, и ещё не знали друг друга, но по тому, как она опустила глаза, чтобы скрыть своё волнение, он понял, что понравился ей. А потом, рассмеявшись над какой-то его шуткой, она уронила на пол серый кошелек и, опередив его, сама подняла портмоне, при этом как бы невзначай коснулась его колена, и в этом мимолётном жесте было столько настойчивого,
— Однажды мы с другом сидели в кафе «Руслан», пили свое любимое светлое пиво, и вдруг в зал вошла Женни, — сказал он, задержав её ладонь на своем колене, и она не сразу отняла её. — «Знакомься, это Евгения, — представил её мой друг. — Она борется со всяческими табу и помогает ощутить все радости жизни закомплексованным мужчинам…» Евгении больше нравилось, чтобы её звали Женни, а мне хотелось, чтобы меня звали Никак: я — Никто и зовут меня Никак, о чём я с готовностью сообщил этой девице. Не сказать, чтобы она была страхотуля, но и не красавица: круглое лицо, длинные волосы, вольно спадавшие на плечи, довольно заметные груди, а бедра — как у доисторических терракотовых фигурок: не то чтобы необъятные, но, скажем так, невольно бросающиеся в глаза…
— Не то, что у меня, — тихо улыбнулась она и, настойчиво стряхнув его ладонь со своей руки, вдруг спросила: А зачем ты мне всё это рассказываешь?
— Послушай дальше, — он поднял бокал с водой, сделал им круговое движение, и дольки цитрусовых закружились в медленном хороводе. — Женни села возле меня, и совершенно непринужденно сказала, что спала сегодня до часу дня, но так и не выспалась, потому что накануне вечером принимала одного своего приятеля, он у неё остался, но был не в настроении, а она — напротив, хотела любви и нежности. «Ты можешь ничего не делать, — сказала ему Женни. Я всё сама сделаю…» А он ответил, что, мол, в таком случае лучше подойдёт самотык…
— Что? — не поняла она.
— А, ты не знаешь? — он рассмеялся. — Когда ещё никаких фаллоимитаторов и в помине не было, бабы придумали такое приспособление…
— Ой, не надо дальше, — она смутилась и закусила верхнюю губу. — Всё ясно.
— Ну, в общем, Женнни поссорилась со своим приятелем окончательно, а когда он ушел, то стала читать Артура Миллера. Кажется, «Тропик Рака». И только под утро заснула.
— На работу Женни не ходит, надо полагать? — спросила она, с интересом наблюдая за игрой его пальцев. Он механически отстукивал ими незатейливую мелодию «Воздушной кукурузы» из репертуара оркестра Поля Мориа.
— У нее был выходной день, — уточнил он.
— Но зачем ты всё-таки вспомнил о ней?
— Женни говорила с моим другом о всяких пустяках, у них были какие-то общие знакомые, и вдруг она перестала трепаться и тяжело так вздохнула. Что такое? Она рассмеялась и сказала, что дошла до ручки: ей иногда хочется почувствовать себя дурочкой Ассоль, которая чёрте сколько лет ждала своего капитана Грея. И так, мол, всё надоело, и скучно, и никто не любит.
— Она уже взрослая девочка, и должна понимать, что у всех сказок есть конец, — улыбнулась
— Что ты там про конец сказала? — он усмехнулся. — Прошу прощения, но мы взрослые люди, и вот я что скажу: прежде, чем кончить, надо подумать. А если думать неохота, то лучше сразу «зачехлиться» в резину. Иначе действительно гарантирована куча детей…
— Ты пытаешься выглядеть пошлым или такой на самом деле?
— Не знаю, — он пожал плечами. — Думай, как хочешь. И не перебивай меня, пожалуйста.
— Ну-ну, — она нарочито подпёрла кулачками подбородок. — Слушаю вас, сэр. Итак, эту Женни — кстати, она феминистка? — никто не любит…
— Да, — он кивнул. — Вот так она и заявляет: «И скучно, мол, и грустно…» На что мой друг рассмеялся: «Ну, ты даешь! Помню, ещё совсем недавно ты утверждала, что можешь свести с ума любого мужчину…» Женни ответила в том смысле, что не всех, «голубых», например, не сможет, а остальных рано или поздно по-любому можно затащить в койку. Потому что они, мол, самцы, и никаких особых ухищрений не требуется, чтобы свести их с ума, самое трудное — удержать, когда они опомнятся…
— А я с Женни согласна, — заметила она. — Вам нельзя давать опомниться!
— Господи, — усмехнулся он. — Кажется, ещё Лев Толстой заметил, что мужчину сводит с ума не та женщина, которая держит его за…гм!.. в общем, понятно, за что, а та, которая держит его за душу.
— Надо же! — она повела плечами и рассмеялась. — А где она у вас находится, эта душа? Не в том ли месте, которым мужчина порой думает вместо головы?
— Не будем об этом, — он отпил из стакана и поморщился: вода успела нагреться, а он не любил теплую воду. — Послушай, что было дальше. Женни нечаянно опрокинула стакан с остатками апельсинового сока мне на брюки. Извинилась, конечно. И принялась вытирать его своим носовым платком, в какой-то момент она коснулась ширинки, её пальцы задержались на ней, и я почувствовал, что она пытается погладить меня там…
— Тебе показалось…
— Нет, не показалось, — он пристально поглядел ей прямо в глаза и покачал головой. — Ты можешь мне не верить, но Женни легонько сжала то, что нащупала, при этом она продолжала о чем-то непринужденно болтать с моим другом. Он, разумеется, не видел, что она делает со мной.
— Супер! — восхитилась она. — Женни — просто супер! Она решила показать тебе, где у мужчин находится душа…
— Может быть, — он рассеянно улыбнулся и пристально поглядел на неё странно посветлевшими глазами. — Но у меня сработал основной инстинкт, и Женни убедилась, что имеет дело отнюдь не с мизинчиком…
— О! Неужели?
— За столиком напротив сидел молодой офицер, — продолжал он, будто и не заметил язвительной реплики. — И он обратил внимание на активные исследования рельефных особенностей моих брюк. Наши взгляды встретились, и он восторженно подмигнул мне: дескать, повезло тебе, молодой человек…
— Ага! Молодой человек средних лет…
— А мне вдруг стали противны её прикосновения. Не знаю, почему. Ведь, сказать по правде, я думаю о любви каждые пять минут и готов к ней…
— К сексу ты готов всегда. Любовь — это из другой оперы!