Что хочет женщина…
Шрифт:
– Я сказал, что не коснусь вас.
Он поднес свечу ближе.
– Пристальный осмотр еще никогда никому не вредил.
Она стала извиваться, но добилась только того, что пиджак распахнулся еще шире. Стюарт улыбнулся.
– Но если бы я коснулся вас… о, что бы я тогда сделал? Вы знаете, я хочу вас. Не желаете также узнать, как бы это было? Что бы я сделал, чтобы ублажить вас? А я хочу ублажить вас. Я не ложусь в постель с женщинами только ради собственного удовлетворения.
В ее взоре блеснула злоба.
– А вы крепкий орешек, верно? Думаю, вы отвергли бы любые наслаждения только назло мне.
– Представить не могу, что способна найти какое бы то ни было наслаждение в ваших объятиях.
Шарлотта ненавидела его самоуверенную улыбку почти так же сильно, как собственное сознание того, что она лжет. Пьетро сказал ей, что не может поверить, что Шарлотта англичанка, поскольку ее страсти горят жарче и они более откровенны, чем у любой англичанки, которую он встречал до нее. Сам он считал свои слова комплиментом и хотел этим сказать, что она больше похожа на итальянку. Шарлотта же истолковала его заявление как подтверждение прощальных слов отца. «Странная женщина», – назвал он ее. Женщина, не имеющая терпения. Несдержанная ни в словах, ни в поступках.
И отец был прав.
Ее чувство к Стюарту Дрейку было в этот момент столь горячим, что она не могла отделаться от неприятной мысли: если он сможет уловить это чувство и использовать в своих целях, она окажется в большой беде.
– Не желаю ничего слушать, – объявила она. – Вы негодяй. Жалкий повеса, который…
– Тише.
Стюарт коснулся пальцем ее губ, достаточно решительно, чтобы заставить ее замолчать.
– Если не успокоитесь, я не ограничусь одними взглядами, – добавил он с многозначительной усмешкой. – И следующие ваши слова истолкую как согласие.
Шарлотта крепко сжала губы и отвела глаза.
– Я знаю, что не нравлюсь вам, – тихо продолжил Стюарт. – Но и мне ваше поведение не слишком приятно. Такая безжалостная, такая неумолимая! Правда, в постели эти качества могут оказаться многообещающими. Такой огонь, такой пыл! Не какая-то жеманная мисс, а тигрица! И я не возражаю, если котенок покажет коготки!
Стюарт отнял палец от ее губ и провел по подбородку. По горлу. У самого воротника рубашки палец замер, хотя Шарлотта могла бы поклясться, что все еще ощущает его тепло.
– У вас прелестная шея.
Его голос сменился тихим рычанием:
– Такая нежная и гладкая. Никогда не подумаешь, что под этой кожей скрывается стальной стержень. Изгиб в том месте, где шея переходит в плечо…
Шарлотта невольно вздрогнула, когда легкое шевеление воздуха коснулось ее плеча.
– …так и просит мужских губ. Этот изгиб плеча – настоящее пиршество для них.
Его палец легонько потянул за ворот ее пиджака, и Шарлотта приоткрыла пересохшие губы, чтобы запротестовать,
Когда палец оказался на ключице, чуть пониже шеи, она съежилась.
– Вы касаетесь меня, – процедила она сквозь зубы.
Его палец стал медленно растирать ее кожу и немного погодя поднялся вверх.
– Да-да, так и было. Моя ошибка.
Стюарт нагнулся над ней. Его лицо оставалось в темноте. Шарлотта лишь уловила блеск его глаз.
– Ваш пульс так быстро бьется, – тихо заметил он. – Вот здесь.
Его палец снова опустился, почти касаясь ложбинки между ключицами.
– Ваше сердце колотится сильнее при мысли о том, что произошло бы, если бы я поцеловал вас в этом месте?
Стюарт наклонился ниже, и Шарлотта вновь ощутила его жаркое дыхание. Натянув путы, она попыталась вырваться, чтобы скрыть невольную реакцию тела.
– Прекратите, – охнула Шарлотта. – Пожалуйста!
– У вас такая тонкая талия, – продолжил Стюарт неумолимо. – Я сумею почти охватить ее ладонями. И хотел бы поднимать вас снова и снова так, чтобы вы могли меня объезжать, – прошептал он. – Вам нравится быть сверху, Шарлотта? Нравится, когда любовник распростерт под вами, весь в вашей власти? Стараетесь, чтобы он лежал неподвижно, пока вы получаете удовольствие, или сами не двигаетесь, пока он ублажает вас?
Когда его руки скользнули вниз, натягивая ее рубашку на груди, Шарлотта издала неразборчивый звук.
– Я вижу, как вы поднимаетесь надо мной, вбираете меня в свои глубины. Интересно, вы будете двигаться медленно или быстро? Я, разумеется, не могу лечь, потому что должен видеть ваши соски, – пробормотал Стюарт, растирая ее груди тканью рубашки. Шарлотта отказалась от нижнего белья, и под рубашкой не было ничего, что могло бы помешать раздражающему трению.
Она закрыла глаза и постаралась глубоко дышать, чтобы успокоиться.
– Откройте глаза, – велел Стюарт. – Взгляните, как идеально вы помещаетесь в мои ладони.
Она покачала головой и зажмурилась.
– Именно так, – мягко произнес он, и Шарлотта ощутила легчайшее прикосновение к груди, затем он ее сжал.
Шарлотта съежилась, а его смех, скорее, был похож на стон.
– А когда вы оседлаете меня, я хочу их сосать. Сначала нежно…
Его большой палец обвел затвердевший сосок. Шарлотта прикусила язык, чтобы не выгнуться.
– Потом сильнее. Чем быстрее вы будете объезжать меня, тем яростнее я буду сосать.
Шарлотта молилась, чтобы его поразил гром. Чтобы гром поразил ее. Молилась, чтобы Господь лишил ее слуха, сознания. Хотя бы просто заснуть… все, что угодно, лишь бы спастись от душевного хаоса, в который ее поверг Стюарт. Он самый низкий негодяй… и все же разум предает ее, сплетая его слова в яркие образы, заставляющие ее тело таять от желания.
Конец ознакомительного фрагмента.