Что играет мной? Страсти и борьба с ними в современном мире

Калинина Галина Вячеславовна

Ныне множество людей оправдывает свою страсть к телевизору необходимостью получить полезную информацию или отвлечься от про­блем. Рассмотрим оба мотива и с точки зрения психологии, и с точки зрения аскетики.

Итак, телевидение как средство получения информации. В этом есть доля истины, но, пожа­луй, значение телевидения нельзя свести к ин­формированию; мало того, этот пункт по-чест­ному должен оказаться последним в списке фун­кций телерадиовещания. Ибо какую информа­цию мы получаем из телевизора? Кто поручится за достоверность получаемых нами сведений? Вспомнить хотя бы знаменитый фильм «Плутов­ство», в котором довольно забавно раскручива­ется идея виртуальности (вымышленности, не­реальности) тех новостей, о которых вещает нам телевизор. Очень похожую картинку рисует Вик­тор Пелевин в романе « Generation «П», где все политики — плод воображения компьютерной программы; то есть работает целая бригада

лю­дей над созданием блоков новостей, сочиняет этаких мультяшных персонажей, которые впос­ледствии дерутся в парламенте или «толкают речи» о будущем России.

Для нас важно не то, насколько правомерны эти беллетристические предположения, а то, на­сколько интересует человека, смотрящего ново­сти, подлинность излагаемых в них фактов. В конце концов, мало кого из зрителей настолько волнует правдивость репортажей, чтобы он удо­сужился посмотреть новости по двум разным каналам, а потом прочитать еще несколько ста­тей в газетах, дабы попытаться получить хотя бы мало-мальски объективную информацию.

Одним словом, вовсе не стремление узнать, что происходит в мире, притягивает нас к экрану.

Впрочем, даже если мы смотрим «Новости» ради новостей, все равно ничего хорошего в этом нет. На первый взгляд любопытство довольно безобидная черта характера; особенно снисхо­дительно принято к ней относиться, если прояв­ляется она не в форме бытового пристрастия к сплетням, а в форме так называемой любо­знательности, то есть стремления к обретению нового опыта и новых знаний. Но порок этот значительно серьезнее и опаснее, чем принято считать.

«Любопытство и теперь в мире шествует часто перед всеми другими душевными челове­ческими чувствами, не только добрыми, но и злыми. Оно идет часто даже перед милосердием и состраданием. Оно опережает страх и чувство самосохранения. «Происшествие» для человека есть нечто столь же необходимое в жизни, как хлеб. Извращенная природа человеческая со­зерцает мир не как отражение небесной гармо­нии, где каждая мелочь драгоценна своим не­посредственным отношением к великому целому Божьего мира; падшая природа человека созер­цает мир как скучную бессмысленность, где мож­но лишь отыскивать различные приятности и где непрестанно происходят различной (степени) любопытности события. Люди устремляются к «новостям»... «Новостями» закрыт в мире вход к Божественным Тайнам» ^[94] .

94

Архиеп. Иоанн Сан-Францисский (Шаховской). Апокалипсис мелкого греха. С. 100

Любопытство свойственно человеку от при­роды. Господь наделил Свое творение стремлени­ем проникать в тайны мироздания. Колумб плыл через океан в пустоту открывать Америку, уче­ные спускались в недра океана и поднимались к звездам, чтобы получить лишнюю крупицу зна­ний... Но человек извратил это стремление, по­ставил его на службу своему сластолюбию. По­степенно любопытство из нормального влечения превратилось в своего рода пристрастие.

«Что нового? — извечный вопрос, он инте­ресен и развивает кругозор, но если помимо него других вопросов не задавать, все превратится в нескончаемый показ мод и демонстрацию триви­альностей, сор завтрашнего дня» ^[95] .

95

Роберт Пирсиг. Дзен и искусство ухода за мото­циклом.

Поэтому иногда неплохо было бы задаваться вопросом «Что лучше?»

Пожалуй, по разрушительной мощи воздей­ствия телевидения на наши души можно срав­нить его только с наркотиками. В этом плане стоит прислушаться к словам признанного авто­ритета в области наркопсихологии Теренса Маккены. Вот как он характеризует силу телевизи­онного пристрастия: «Самой близкой аналогией силы пристрастия к телевидению и той транс­формации ценностей, которая происходит в жиз­ни тяжело пристрастившегося потребителя, бу­дет, вероятно, героин... Иллюзия знания и конт­роля, какую дает героин, аналогична неосознан­ному допущению телевизионного потребителя, будто то, что он видит, где-то в мире является «реальным». По сути, видимое является косме­тическим, улучшенным видом продуктов. Теле­видение хотя и не является химическим вторже­нием, тем не менее в такой же мере способству­ет пристрастию и точно так же вредно физиоло­гически, как и любой другой наркотик ^[96] ».

96

Маккена

Т. Пища богов М. 1995, стр.278

Почти ничем не отличаясь от наркотиков или алкоголя, «телепереживание позволяет своему участнику вычеркнуть мир реальный и войти в приятное и пассивное состояние. Тревоги и за­боты с помощью поглощенности телепрограм­мой куда-то вдруг исчезают, так же как и при выходе в «путешествие», вызванное наркотика­ми или алкоголем. И точно так же, как алкоголи­ки лишь смутно сознают свое пристрастие, чув­ствуя, будто контролируют свое состояние боль­ше, чем на самом деле, телезритель подобным же образом переоценивает свой контроль, свое владение ситуацией во время просмотра телепе­редачи. В конечном счете именно это вредное влияние телевидения на жизнь огромного числа людей определяет его как фактор серьезного пристрастия. Привычка к телевизору нарушает чувство времени. Она делает другие восприятия смутными и странно нереальными, принимая какую-то более «значительную реальность» за реальность. Эта привычка ослабляет отноше­ния, сокращая, а иногда и устраняя нормальные возможности поговорить, пообщаться» ^[97] .

97

Маккена Т. Пища богов М. 1995, стр.278

Повседневная психотерапевтическая прак­тика показывает, что немалую часть населения уже сегодня составляют своеобразные видео­маны. В эту группу входят в основном две воз­растные категории: дети до 16 лет и пожилые люди — пенсионеры. У последних проблема «свободного времени» в связи с этим нередко стоит так остро, что им бывает некогда сходить за хлебом в соседний магазин.

Характеризуя наркотическое свойство теле­передач, американский психолог искусства Ру­дольф Арнхейм писал: «Совершенно неважно, что показывается. Это может быть программа на иностранном языке или еще что-нибудь, не пред­ставляющее никакого интереса. И раздражи­тель, на который вы практически не реагируете, усыпляет вас. Это напоминает убаюкивание (...) оно не раздражает вас, не вынуждает реагиро­вать, а просто освобождает от необходимости проявлять хоть какую-нибудь умственную ак­тивность. Ваш мозг работает в ни к чему не обязывающем направлении. Ваши чувства, ко­торые в противном случае заставляли бы васпредпринимать какие-либо активные действия, полностью отвлечены».

Таким образом, телевидение выступает в ка­честве новейшего и эффективнейшего средства формирования гипнотической пассивности зри­теля, которая способствует прочному закрепле­нию создаваемых психологических установок. Именно поэтому телевизионная реклама счита­ется наиболее действенным способом програм­мирования покупателей и потребителей услуг. Информационное «семя» ни уличной, ни печат­ной рекламной продукции не попадает на такую благодатную психологическую почву, какую со­бой представляет погруженное в поверхностный гипноз сознание телезрителя. В этом случае про­граммирование субъекта осуществляется по типу известного специалистам постгипнотического внушения, то есть когда данная установка осу­ществляется в назначенный срок после выхода из транса.

Уже в начале 70-х гг. XX века психологи и наркологи обратили внимание на телевидение как на мощное оружие и политический инстру­мент.

«Самое тревожное во всем этом то, что ос­новная суть телевидения не видение, а сфабри­кованный поток данных, которые можно так или иначе обрабатывать, чтобы защитить или навя­зать культурные ценности. Таким образом, мы столкнулись со способствующим пристрастию, всепроникающим средством, которое поставля­ет переживания, послания которых соответству­ют желаниям тех, кто производит этот наркотик.

Что может обеспечить более благодатную почву для поощрения фашизма или тоталитаризма? (...) Ни один наркотик в истории не изолировал так быстро и так совершенно своих потребителей от контакта с реальностью. И ни один наркотик в истории так не преуспел в перестройке по свое­му образу и подобию ценностей зарожденной им культуры» ^[98] .

Культура, о которой идет речь, — это наша массовая культура, направленная на воспитание послушных и всеядных потребителей, которые мало задумываются о чем-либо, кроме удовлет­ворения самых примитивных страстей: похоти очей и гордости житейской.

98

Теренс Маккена, С. 279.