Что скрывает правда
Шрифт:
Асанти глубоко вздыхает: наступает точка невозврата. Впредь им придется рассчитывать только на то, что Сэндфорд будет держать рот на замке, однако его манеры едва ли внушают уверенность в этом.
– Известно ли вам о каких-либо заявлениях на профессора Фишер? В связи с ее преподавательской деятельностью?
Сэндфорд явно заинтригован.
– Какого рода «заявления»? – Он смотрит на них, и по мере того как длится молчание, к его удивленному взгляду добавляется отвисшая челюсть. Наконец до него доходит. – Чтоб мне провалиться… Вы наверняка шутите, да?
–
Сэндфорд слегка откидывается:
– Ну, если вы имеете в виду то, что я думаю, то вся эта идея абсурдна. Насколько я знаю, у Марины нет недостатка в мужском обществе, а если и есть, то не настолько же она глупа.
Асанти спокойно делает записи, стараясь представить, что это самое обычное дело, однако у него нет уверенности в том, что получилось создать видимость этого.
– Мне известно, что в пятницу вечером состоялся ужин для сбора средств, – говорит Куинн. – В Байллиоле. Вы там были?
Сэндфорд кивает:
– Естественно. И если вы собираетесь спрашивать меня о Марине, то она великолепно справилась со своей задачей. Важные шишки буквально ели у нее с руки, особенно наши китайские друзья. Они не могли наглядеться на нее. А то платье – как в тот раз сказали про Николь Кидман? – «самая настоящая театральная «Виагра». Кто-то слышал, как во время десерта вице-канцлер пробормотал, что следовало бы попросить двойную порцию.
– Полагаю, такого рода успех не сильно способствовал любви со стороны ее женщин-коллег.
Сэндфорд сухо улыбается:
– Несомненно. Но так уж получилось, что она там была единственной женщиной.
Асанти медленно кивает. Легко представить, какой это был выброс адреналина. Вероятно, Фишер чувствовала себя непобедимой. Достаточно ли непобедимой – и достаточно ли подстегнутой алкоголем, – чтобы решить, что она может просить о чем угодно и рассчитывать это получить?
Он откашливается:
– Профессор Фишер призналась нам, что пила алкоголь за ужином.
– Мы все пили.
– Кто-нибудь делал фотографии?
Сэндфорд на секунду хмурится:
– Думаю, да. У меня с собой телефона не было, но вчера в факультетской группе «Ватсапа» кто-то выложил пару снимков.
– Вы есть в этой группе?
Сэндфорд кивает:
– В наказание за мои грехи… Как я понимаю, вы хотите посмотреть?
– Если вы не возражаете, сэр.
Сэндфорд шарит под воскресными газетами и вытаскивает телефон.
– Вот. Ничего особенного там нет.
– Ваша группа называется «Гласные»? – хмурясь, спрашивает Куинн.
На лице Сэндфорда появляется самодовольное выражение.
– Искусственный и экспериментальный интеллект, Оксфордский университет. ИЭИОУ.
– Здорово.
Сэндфорд продолжает ухмыляться:
– Спасибо. Я тоже так думаю.
Куинн смотрит в телефон. Там пара формальных фотографий, сделанных до того, как все сели за стол: выстроившиеся в линию мужчины в смокингах и Фишер посередине, в алом платье напоминающая тропическое насекомое на фоне монотонного черного и белого. Она повернулась к камере
– Вы могли бы переслать это фото мне, сэр? – спрашивает Асанти, передавая свою визитку через стойку.
Сэндфорд пожимает плечами:
– Конечно, без проблем, как говорят мои американские кузены.
Куинн встает:
– Если у вас больше нет информации, которую нам следовало бы знать, тогда, думаю, это все. Не будем мешать вам завтракать. – «И купим себе что-нибудь на завтрак. Спасибо, черт побери, что не угостили».
Сэндфорд провожает их по коридору до двери:
– Есть одна вещь…
– Да? – говорит Куинн, поворачиваясь к нему.
– Кто подал это «заявление» против Марины? Кажется, вы не говорили.
– Да, – отвечает Куинн, – мы не говорили.
…Они идут по Эбингдон-роуд к Сент-Олдейту, и Асанти спрашивает у Куинна:
– Какова вероятность, что все это до конца дня уже будет в группе в «Ватсапе»?
– Два к одному.
Обычно в воскресенье Клайва Конвея силком на работу не затащить, но в деле Фишер что-то не так, поэтому, как только его жена устраивается в саду со своим братом и семьей Клайва, он проскальзывает наверх, в кабинет, и подключается к серверу полиции долины Темзы. Смотрит на экран, потом откидывается на спинку и принимается медленно раскачиваться в кресле.
По идее, он должен бы быть доволен собой, поскольку его догадка подтвердилась. Но все не так просто. Просто вообще бывает редко. Потому что если ясно, что именно он нашел, всякие «почему» и «каким образом» требуют объяснений.
Жена зовет его у подножия лестницы, спрашивает, куда он делся, и напоминает, что пора разжигать огонь для барбекю.
Клайв наклоняется вперед, хватает трубку стационарного телефона и набирает номер.
Швейцар просматривает список:
– Корнуоллис-билдинг. Вверх по улице, поверните направо. Номер шесть.
Фрейя Хьюз живет на территории одного из специализированных колледжей для выпускников. Колледж был основан век назад и размещается в разбросанных по территории викторианских зданиях, позади которых, в саду, была специально построена столовая. Эверетт здесь раньше не бывала, но место кажется ей милым. Хотя она догадывается, что более заносчивые американские абитуриенты отвергнут это учебное заведение как «не Оксфорд».