Что скрывается за чертополохом
Шрифт:
Но принять деньги от Уокера за мою дочь… нет. В последний раз, когда я задушила свою гордость, чтобы взять деньги у парня для Келли, это вышло мне боком.
— Я сама справлюсь, — с легкостью заверила я Монро. — У нас все хорошо.
— Уверена? Уокер упомянул о твоей машине…
— Ро, я опаздываю на работу, — прервала я ее. — Прости. Не хочу показаться грубой. Мы можем поговорить позже?
— Конечно. — Она звучала неуверенно. — Ты мне позвонишь?
Я ей пообещала, но повесив трубку, почувствовала себя ужасно. Монро звучала взволнованно, и я знала, что она, вероятно, ругает себя за упоминание Уокера.
К несчастью для Уокера, он был одним из первых, кого я увидела, спеша через вход для персонала. Он стоял и разговаривал с Джоком Макрори, главой службы безопасности.
При моем появлении Уокер обратил на меня свой пристальный взгляд. Я смотрела в ответ, пока шла к нему. Но вместо того, чтобы остановиться, обошла его и Джока и, проходя мимо, холодно сказала:
— Была бы признательна, если бы ты перестал говорить людям, что я не способна дать дочери то, что она хочет.
Его голова дернулась от удивления, глаза вспыхнули, но я отвернулась и направилась к комнате для персонала.
— Слоан! — крикнул мне вдогонку Уокер хриплым голосом, но я уже ушла.
— Надеюсь, это для меня.
Услышав поддразнивание в тоне моего босса, я подняла глаза к миссис Хатчинсон, смотревшую на коробку с мадленами (прим.: мадлен — французское бисквитное печенье небольшого размера, обычно в форме морских гребешков). Агнес Хатчинсон была женщиной неопределенного возраста, но из разговора с ней я поняла, что у нее есть взрослые сын и дочь и выводок внуков. В уголках ее глаз и вокруг рта виднелись морщинки, вызванные тем, что она много улыбалась, но в остальном кожа у нее была гладкая. Чтобы поддерживать лицо в таком состоянии, большинство гостей платили здесь баснословные суммы. Ее голубые глаза светились весельем, когда наши взгляды встретились.
Я застегнула три золотистые пуговки сверху левой полы черной туники. Униформа горничных в Арднохе была простой и удобной. Черная туника и черные брюки. Манжеты на коротких рукавах были выполнены из ткани в клетку (или тартана). Нам разрешалось носить удобную черную обувь по своему выбору, поэтому я была в черных кроссовках. Волосы я почти всегда собирала в хвост. Не самый сексуальный образ, но персоналу в любом случае строго рекомендовали не вступать в связи с гостями, так что мы не должны были выглядеть сексуально.
— Это для мисс Ховард, — сообщила я миссис Хатчинсон, прежде чем достать еще одну коробку с маленькими кексами. — А это для вас и остальной команды.
— Клянусь, моя форма мне стала мала, — радостно прокомментировала миссис Хатчинсон, взяв коробку. — Спасибо, Слоан. Я оставлю это в комнате для персонала… после того, как умыкну одну штучку к своему утреннему чаю.
Она подмигнула.
Решив не обращать внимания на мой гнев на Уокера, я усмехнулась и затянула хвост. Коллеги предупреждали меня, что миссис Хатчинсон справедлива, но строга. Тем не менее, ко мне она всегда относилась с особой теплотой.
— Не возражаете, если я передам это, — я взяла коробку с мадленами, — мисс Ховард, прежде чем приступить к своим обязанностям?
— Только поторопитесь. — Она взглянула на часы. — У
Информированность женщины о расписании каждого была практически магической.
Я кивнула и поспешно вышла из комнаты.
Ария Ховард была дочерью Уэсли Ховарда, голливудского режиссера и члена правления поместья Арднох. Семье принадлежал большой дом на территории поместья, и именно там и поселилась Ария, когда приступила к обязанностям нового управляющего. Она в значительной степени взяла все в свои руки, дав Лахлану возможность больше времени проводить со своей семьей.
Я остановилась перед ее кабинетом и легонько постучала.
— Войдите, — отозвался знакомый голос с хрипотцой.
Войдя внутрь, я улыбнулась ей и закрыла за собой дверь.
Ария сидела за устрашающе большим письменным столом на пьедестале. У него даже столешница была обита кожей. Кабинет походил на уменьшенную версию библиотеки поместья. Книжные полки из темного дуба от стены до стены, впечатляющий открытый камин, два удобных кресла перед письменным столом. Окно от пола до потолка рядом со столом давало хорошее освещение, поэтому в комнате было не слишком темно. Лампы Тиффани тоже помогали развеять мрак. Роскошные бархатные портьеры на окнах достигали деревянных полов, большую часть которых покрывали дорогие ковры.
Ария была высокой брюнеткой с привлекательными формами и смуглой средиземноморской красотой, подаренной ей матерью-итальянкой. Темно-зеленые глаза были единственной чертой, унаследованной ею от отца. Ария производила сногсшибательный эффект, а деловая хватка делала ее профессионалом своего дела. Однако я знала, что в ней есть нечто большее, чем красивая внешность. Она слегка улыбнулась мне, когда я приблизилась к столу и поставила перед ней коробку с ее любимыми мадленами.
Она покачала головой, но потянулась к ним тонкими пальчиками с маникюром. Почти каждый украшало едва заметное изящное золотое кольцо. Ее длинные темные волосы были идеально завиты, макияж был легким, безупречным, а дорогой темный костюм был сшит на заказ. Хотя я не могла видеть ее ниже пояса, я знала, что на ней будет юбка-карандаш, обтягивающая ее соблазнительные изгибы, и высокие шпильки, в которых я переломала бы себе ноги.
— Придется спрятать это от мамы, — Ария вздохнула. — Но спасибо.
— Твоя мама все еще здесь?
Миссис Кьяра Ховард отдыхала в Арднохе каждое лето, но я думала, что она уже уехала домой. В начале лета она настояла на встрече со мной. По сравнению со своим покладистым мужем она выглядела устрашающе, но я была в долгу перед этой семьей, даже если они так не считали. Я бы прибежала к ним на встречу в любое время, в любое место, когда бы они ни попросили.
Ария кивнула, изучая меня.
— Она уезжает через несколько дней.
— Уверена, ты будешь по ней скучать.
Она ухмыльнулась, будто понимала, что я имею в виду обратное.
— Несомненно, буду.
— Мне следовало принести больше мадленов и для миссис Ховард.
— Нет, не следовало. — Ария постучала по крышке коробки с печеньем. — Я прячу их от мамы, чтобы она не читала мне очередную лекцию о том, как сохранить мои итальянские формы.
Передразнивая итальянский акцент, она сказала:
— Они должны быть гладкими, как Феррари, Ария, а не трясущимися, как панна-котта.