Что-то похожее на зиму
Шрифт:
Трэвис, казалось, был намерен разобраться с этим как можно быстрее, так что Тим отстранился и встал, расставив ноги на скамейке джакузи. Пока Трэвис всё ещё сидел на краю, их роли изменились. Тим был нисколько не мягче, чем Трэвис. Им нужно было разобраться с большим неудовлетворением. Приблизившись к оргазму, он опустил взгляд и увидел, что Трэвис двигает кулаком по члену, его мускулы напряжены. Они оба балансировали на грани, так что Тим сосредоточился на том, чтобы удержать равновесие, испуская гортанный рык удовольствия. Трэвис продержался на несколько секунд дольше,
– Ты в порядке? – спросил Тим.
Трэвис бросил на него злобный взгляд.
– Прости, – усмехнулся Тим. – Мне следовало предупредить тебя перед тем, как кончать.
Трэвис кивнул, затем опустил взгляд.
– Холодно, – сказал он, забираясь обратно в джакузи.
Тим подобрался к нему, желая быть ближе. Он сел на скамейку и скользнул к Трэвису, прижимаясь ногой к его ноге и приобнимая, но Трэвис скинул руку и отодвинулся дальше. Он по-прежнему не мог смотреть на Тима.
Действительно холодно.
Тим знал, что следовало подождать. Он хотел, чтобы всё было романтично, чтобы было какое-то ощущение эмоций, когда они будут спать вместе. Вместо этого всё было диким, только физическим. Но он не собирался сдаваться. У них ещё было три ночи, чтобы всё исправить. Тим погрузился в джакузи, чтобы вода была ему до самой шеи, снова согреваясь, прежде чем вылезти.
– Ты голоден? – спросил он.
Ему не пришлось ждать ответа. Они не ели с того утра, когда Тим заехал в город за пончиками. Пора разогреть лазанью Эрика. Хорошая еда, вино, свечи и музыка. Этот ритуал необходим, чтобы Купидон собрался с силами. Вечер ещё можно спасти.
Тим зажёг свечи и отошёл назад, осматривая стол и жалея, что не знает какого-нибудь причудливого способа складывать салфетки. И всё же, для первой попытки накрывать на стол, всё было неплохо. Он пошёл к двери, выключая свет и снова разглядывая свою работу издалека. Ему окружение казалось чертовски романтичным. Он чувствовал запах лазаньи из другой комнаты, соки шипели на противне, выливаясь за края. Где-то ещё вопил телевизор, краткие моменты тишины возникали через каждую секунду, когда Трэвис щёлкал каналы.
В груди у Тима всё сжалось. Всё это казалось знакомым. Ему не нужно было копаться далеко в прошлом, чтобы узнать, почему. Вечер, когда его родителей не было в городе, и гроза вырубила электричество. Бен зажёг свечи, чтобы они могли продолжить ужин. Он пошутил, что это было романтично, и хоть Тим не был готов признать это тогда, так и было. Простой ужин вместе в их личном маленьком мире. Что это было, замороженная пицца? Или что-то, что приготовил Бен? Он ненавидел, что больше не мог вспомнить. Некоторые воспоминания должны жить вечно, должны всегда сохраняться в памяти, но он предполагал, что всё это в конце концов исчезло. Всё, кроме сути.
– Сколько ещё ждать? –
Так и было, поэтому Тим поспешил на кухню. Старый добрый Эрик! Лазанья, когда Тим вытащил её из духовки, выглядела божественно. Борясь с ножом и лопаткой, Тим положил на тарелки два толстых куска, почти не наделав беспорядка. Он поспешил с тарелками к столу, замечая, что ещё не налил вина. Ох, ладно. Он сможет сделать это как официанты в ресторанах, куда водил его Эрик, откупорив бутылку перед Трэвисом и налив ему маленький глоток на пробу. Конечно, если Трэвис откажется, они облажаются, так как Тим взял только одну бутылку. Он не хотел, чтобы они сильно напивались. Только чуть-чуть, чтобы помочь расслабиться.
Ужин был готов. Маленький бумбокс в углу играл классическую музыку. Тим не сходил по этому с ума, но все другие станции транслировали рождественскую музыку, так что классическая должна подойти. Еда была подана, свечи зажжены, вино готово литься рекой. Тиму нужен был только его спутник.
– Готово! – прокричал Тим. – Тащи сюда свой зад!
Он нервно усмехнулся сам себе, чувствуя напряжение, которое приходит, когда даришь кому-то подарок и отчаянно хочешь, чтобы он понравился. Тим задержал дыхание, когда Трэвис вошёл в комнату, пристально наблюдая за его лицом. Он выглядел отчасти развеселённым. Это было хорошо, верно?
Трэвис рассмеялся.
– Что это, чёрт побери?
– Ужин на двоих, месье! – Веселье с лица Трэвиса исчезло. Французский акцент Тима был плохим? – Садись.
– Нет.
Трэвис выглядел злым.
– В чём дело? – произнёс Тим. – Это просто ужин.
– Ужин при свечах, будто мы пара или ещё что?
Тим сжал челюсть.
– Ладно, мы можем задуть свечи, если от этого тебе станет легче.
– И тупая музыка, – фыркнул Трэвис. – Включи грёбаный свет! Мы не на свидании.
Тим оставил свет выключенным. Еда остывала, а Трэвис даже не садился.
– Что с тобой не так?
– Ты! Ты пытаешься сделать это всё таким... Мы не пара!
– Нет, мы просто одни в коттедже на Рождество после того, как трахались в джакузи. Совершенно платонически. Ничего гейского в этом нет, верно, приятель?
Даже при свете свечей он видел, что лицо Трэвиса стало красным, как свекла.
– Ты знаешь, о чём я! Мы не парень и девушка. Ты не можешь притвориться, что это то же самое. Это глупо!
Трэвис попытался выйти из комнаты, но Тим встал у него на пути.
– Почему мы этого не можем, а? Что останавливает нас от того, чтобы делать всё, что мы хотим? Здесь только ты и я, Трэвис. Мы можем быть кем угодно, кем хотим, друг для друга.
– Нет, не можем! – Трэвис ткнул пальцем в лицо Тима. – Ты не можешь подарить мне детей! С тобой у меня не может быть семьи! Ты хорош только для отсоса, который я могу получить от любой дешёвой шлюхи.
Тим толкнул его. Либо так, либо врезать ему. Трэвис выглядел так, будто сейчас сорвётся, но вместо этого он развернулся и махнул рукой по столу, скидывая на пол бокал вина, столовые приборы и тарелку лазаньи.