Что ты несешь с собой – часть II
Шрифт:
Лиан оказалось и правда очень много — ими порос весь северный склон горы. Местами вокруг жирных стволов не осталось вовсе никакой другой растительности. На наше счастье у Чалерма по рукавам, поясам и воротникам нашлось достаточно склянок с пропиткой. Снаружи, хоть и под присмотром ду, он немного успокоился, но я видела, как у него дрожат руки. Это было даже в чём-то мило — я привыкла жить среди людей, которым всё нипочём, а тут вдруг такие нежности. Но ему, наверное, было не очень весело. Я прикинула, как бы его отвлечь.
— Как думаете, — спросила
Чалерм моргнул и словно очнулся.
— Принесли?
Было видно, что от тревоги соображал он не лучшим образом. Я принялась объяснять.
— Ну, смотрите: сначала люди стали пропадать, потом позвали махарьятов. Значит, снопы откуда-то появились до того, как Саинкаеу впервые пришли в деревню. Вы по домам ходили, разве кто-нибудь говорил, что махарьятов видели раньше?
— Нет, — мотнул головой Чалерм и вытряс последние капли из очередного пузырька. — Вы правы, кто-то должен был принести их заранее.
— Так это Прича, — внезапно подал голос один из ду, наблюдавших за нашими действиями.
— Прича?
— Есть такой в деревне, — пояснил ду, махнув рукой в ту сторону, откуда мы пришли. — Дурной, молодой, жадный. Ходил в город, вернулся весь в обновках. Мой брат к нему залез украсть что-нибудь ненужное, а там добра валом вали! Потом ночью пришли бедокурить, глядим — он ходит раскидывает что-то по всей деревне. Сначала-то не поняли.
— А потом? — насторожилась я. Если уж Вачиравита схватили за одно только имя…
— А потом самого его обречённому скормили, — беспечно пояснил ду. — Растёт теперь там, в распадке.
Я глянула на Чалерма и поняла, что его душевному равновесию этот разговор вовсе не помог.
— Обречёнными вы называете проклятые снопы, так? — уточнила я. — А какая связь между ними и лианами?
— Это вам виднее, — пожал плечами ду и задумчиво пошлёпал губами. — Человек подцепит обречённого, может ходить ещё долго. А лианов цвет почует — обречённый и раскроется. Будет куст.
Мы с Чалермом переглянулись. Вот, значит, как запускается действие снопов — запахом… Когда Чалерм истребил в моих покоях все цветы лиан, он объяснил, что запах лиановых цветов дурманит и путает мысли. Оттого я и забывала всё на свете, и соображала так туго всё время, что жила на Оплетённой горе.
— А вы видели цветущие лианы в домах? — спросила я Чалерма.
Он поджал губы.
— Не обратил внимания. Там в домах что только не росло, я мог проглядеть, если ростки мелкие.
Я кивнула и натянула на нос верхний край чонга, намотанного у меня поверх чоли. Мне предстояло уничтожить огромную куртину лиан с пышными гроздьями цветов, и вдыхать их запах мне совершенно не хотелось, а хотелось похлопать себя по всему телу и убедиться, что ни один сноп мне в одежду не пролез. Что я тут же и сделала.
— Вы чего там шепчетесь? — бдительно поинтересовался ду, заметивший, что я занята чем-то не тем.
— Милейший, не серчайте, —
Все мои узоры вспыхнули красно-розовым, но ду только понимающе захихикал. Соблазнить чужую жену было как раз в их природе. А о природе Чалерма я давно ничего лестного не думала.
Наконец лианы кончились, и нас отвели обратно в пещеру, где ждали всё так же придавленный к полу Вачиравит и всё так же дремлющий на своём ковре Великий Ду. Два мелких демона подскочили к правителю и что-то ему нашептали, отчего он встряхнулся, кивнул нам и сделал знак воинам отпустить Вачиравита.
Тот спружинил с пола сразу в боевую стойку, сжал кулаки и заозирался, словно ожидал, что придётся с кем-то драться. Но ду отступили, оставив вокруг него большой круг пустого места. Я подошла ближе и взяла его за запястье, чтобы не натворил глупостей, как маленького ребёнка берут за руку на рыночной площади, чтобы не убежал. Вачиравит вздрогнул от прикосновения, но отбиваться не стал.
— Ну что же, — неторопливо проскрипел Великий Ду, — раз задание вы выполнили, то получайте свою награду. Кому махары налить?
Я глянула на свои руки. Цвет кожи я удерживала, но если мне добавят махары, в клан я вернусь чернее ночи. Вачиравит, конечно, потратил сколько-то, сжигая снопы, но он перед выходом зачерпнул от души, так что в него тоже много бы не влезло. Мы же собирались с демонами бороться.
Чалерм быстро обыскал свои рукава и протянул Великому Ду фиал с лужицей махары на донышке.
— Не соблаговолите ли сюда?
Тот покачал головой, принимая склянку.
— Вот это да, махару бутылками берёте. Сами-то откуда такие переполненные?
— Так на Оплетённой горе заправились, — развела руками я.
Великий Ду прищурил на меня свои толстые веки.
— Откуда же махара на Оплетённой горе? Их амард разве не ушёл?
Вот тут уже у меня уши зашевелились. Вачиравит потянул меня к выходу, но я его вернула на место: возможность узнать что-то про амарданура Думруна я не упущу!
— Ушёл? — мягко уточнил Чалерм.
— Собирался, — пожал плечами Ду и сосредоточился на наполнении фиала. В голубоватом свете махары его лицо казалось расписанной маской с праздничного шествия. — Не нравилось ему там.
— Как не нравилось? — спросила я. — Он ведь там много поколений жил, разве нет?
— Жил, — согласился Ду. — Когда-то Саинкаеу были маленьким кланом, непритязательным. Он их и пустил на свою гору. Однако у амарданура Думруна жёсткие принципы. Он придерживался аскезы и хоть и был не прочь помогать людям, но не всяким людям и не любым способом. И как получать благодарность за помощь — тоже свои соображения имел. А клан… Сами видите, разросся, разбогател. И преизрядно зазнался. Потому амарданур и хотел уйти. Во всяком случае, так слышал Великий Ду. А Великий Ду всегда хорошо слышит. Но раз вы так полны махарой, что с макушки выплёскивается, выходит, не ушёл он?