Что ты несешь с собой – часть II
Шрифт:
Я послала мышь следить за входом, выбралась в спальню вся целиком и склонилась над стопками. Ого, да тут продвинутые наставления… Некоторые названия я даже не понимала, из какой области. Я заметалась: то ли изучать книги, то ли искать учёного и спрашивать, почему он о них ни словом не обмолвился, вот только как я ему скажу, что пролезла в его спальню без спроса? Или так и сказать, что искала его?
Пока я думала, моё внимание привлёк какой-то блеск в тёмном углу за книгами. Я отодвинула край чокхи, брошенной на спинку кресла, и на полу между ножек этого кресла увидела… библиотечный
Я так удивилась, что даже подняла его с пола, прежде чем успела задуматься, не опасно ли его трогать. У меня в руке лежал грубо огранённый кварцевый булыжник с два кулака, полупрозрачный и чуть желтоватый, с какими-то прожилками в глубине. Типичный библиотечный глаз! На самой большой ровной грани красовался вырезанный в камне символ, похожий на те, что были на глазах под полом верхнего уровня в библиотеке.
Помнится, Чалерм отправил меня проверить, не привлёк ли кого-нибудь шум, когда пол открылся… Могло ли так быть, что он отослал меня, а сам спёр глаз?! Присмотревшись, я заметила, что на все стороны глаза нанесены какие-то знаки обычной тушью, но то ли от времени, то ли от воды они почти стёрлись.
Я уставилась в каменюку, как будто ожидала, что она намекнёт мне на ответ встречным взглядом. Но в ней и огонька не теплилось. Я оглядела окрестности в надежде на зацепку, подвигала туда-сюда чокху на спинке кресла, и наконец заметила уголок страницы на сиденье под ворохом одежды. Потянув за него, вытащила открытую книгу.
Сначала я решила, что это просто ещё одна вещь, которую Чалерм бросил абы как, потому что у себя в спальне он как будто становился другим человеком и переставал заботиться о своём имуществе. Сама по себе эта мысль пускала мурашки по моей спине: на Оплетённой горе хватало жути и без подмены характеров. Однако, когда я всмотрелась получше, то поняла, что текст в книге имеет прямое отношение к камню и к затёртым символам на нём.
Книга рассказывала, как с помощью этих символов разрушить какое-то плетение. Я полистала туда-обратно и осознала, что методика мне в целом знакома, только я знала её по заклинаниям, разрушающим приворотные чары некоторых оборотней, вроде того крокодила из деревни у вонючего озера. Мне бы в голову не пришло применять их к библиотечным глазам, но Чалерм зачем-то нанёс знаки на грани камня.
Однако долго подумать мне не удалось — с улицы раздался шум, словно кто-то волок тяжёлую деревяшку по камню, а рядом с моим коленом запищала мышь: кто-то входил в дом.
Быстро положив камень и книгу, как было, и даже поправив ворох одежды, я по возможности тихо соскользнула по лестнице в кабинет Чалерма и уселась в своё кресло, как будто всегда здесь сидела. Сердце бухало в груди так, что, наверное, от храма было слышно, но скорее от азарта, чем от страха. В конце концов, Чалерм мне вряд ли что-то сделает, даже если заподозрит, что я рылась у него в вещах, а вот у меня к нему есть пара неудобных вопросов. Например, не махарьят ли он всё-таки? Да, кожа у него светлая, ну так и я свою осветляю.
Конечно, одно дело на пару тонов, а другое — до нефритовой белизны. Я не представляла, каким самоконтролем нужно обладать, чтобы сдерживать вообще всю свою махару
Эта мысль меня так поразила, что я почти не обратила внимания на самого Чалерма, который появился в лестничном колодце и замер, заметив меня.
— Пранья?
— А! — Я встрепенулась, испугалась, что он всё понял, сообразила, что ему неоткуда, подавила желание припереть его к стенке по поводу книг и наконец вспомнила, зачем вообще приходила. — Вы не зашли утром, я испугалась, вдруг что, вот, пришла вас искать, дверь настежь, а вас нет, а всё разбросано, я не знала, что и думать…
Чалерм поморщился и поднял руки, останавливая мой словопад. Потом не спеша поднялся по оставшимся ступеням и повернул какую-то побрякушку, висящую на ажурной стенке лестничного колодца. После этого прошёл за свой стол и сел с видом человека, который только что получил очень дурные известия.
— Я случайно узнал, что глава вызвал к себе пранура Крабука, — сказал он, закашлялся и вынул из рукава флягу, к которой и приложился. Ого, да он воду с собой носит? Чтобы не отравили? Или это не вода?.. Ах, наверняка же мебельная пропитка! Я передёрнула плечами — мне ведь и самой не мешало бы пить эту дрянь хоть изредка. Особенно с учётом того, как долго до меня доходили слова Чалерма.
— Он знает?
Чалерм пожал плечами.
— Ученики, пришедшие тем утром в библиотеку, обнаружили обломки шкафа и гору книг, а сам пранур спал и никак не просыпался. Надо думать, главе кто-то рассказал.
Я рассеянно кивнула. Странно ли, что Арунотай мне ничего не сказал? Или ему донесли позже? Или он просто не видел, зачем меня беспокоить такими новостями? Или что-то подозревал?
— Но дело не в этом, — продолжил Чалерм, сделав ещё глоток. — Пранур Крабук почти никогда не покидает библиотеку, а внутри неё всё постоянно контролирует. Согласно моим изысканиям, находясь за пределами библиотеки, он перестаёт слышать сигналы тревоги, а вызов к главе — это хотя бы на половину большой чаши. Я воспользовался возможностью и пробрался в покои Крабука, чтобы уничтожить снопы.
Я аж рот открыла, чтобы лучше слышать.
— И?
— И там было пусто, — выдохнул Чалерм, вместе со своим выдохом поднимаясь из кресла, чтобы начать расхаживать по кабинету туда-сюда.
— А ключ у вас? — выпалила я и тут же влепила себе по лбу: ну конечно, у него, иначе как бы он открыл тайник? Чалерм даже ничего не сказал, только прожёг меня взглядом.
— Вероятно, у Крабука или у кого-то ещё есть второй ключ, — наконец произнёс он. — Во всяком случае, я уверен, что запирал.