Что ты несешь с собой – часть II
Шрифт:
Мне стало жалко Вачиравита. Неужели и эти люди только ради наград его терпят?
— А я думала, вам просто нравится с ним охотиться… — пробормотала я, не сдержав разочарования.
Найяна снова обезоруживающе улыбнулась.
— Конечно, нравится! Он ведь честный. Другие предводители охот и денег себе часть забирают, и людям заливают невесть что, а потом того и гляди в учётной книге гадостей напишут про тебя, и сиди ещё год без разряда. Понятное дело с Вачиравитом лучше! Так, глядишь, и сама предводителем охот стану когда-нибудь, а другие ни за что меня не пропустят, потому что я в их
— Ну, — выдавила я, в очередной раз задумываясь о напалме, — вы ему хоть иногда говорите, за что его цените. А то у него самого странные идеи на этот счёт.
Я уж не стала ей рассказывать, что Вачиравит вообще не верит, что может быть кому-то нужен в родном клане. Я не для этого пришла.
— У меня будет ещё одна просьба, — продолжила я, пока Найяна не успела додумать то, что я не договорила. — Мы с Вачиравитом на охотах часто видим, что деревенские жители разрушают храмы амарданура Думруна, а вместо них ставят храмы небесным богам. Против небесных богов-то мы ничего не имеем, но оскорблять амарда — это не дело, как бы не поплатиться за это потом, понимаете, о чём я?
Найяна медленно кивнула. Судя по её взгляду, она знала, что амарданура на пике нет, и не понимала, к чему я веду.
— Я хочу сказать, — заюлила я, — а что если он обиделся? Может, если его храмы восстановить да подношения отправлять, как заведено, то он бы и поменял гнев на милость?
Вот теперь Найяна подняла голову, осознавая, что к чему. Хорошо, а то прямо говорить о таких вещах я опасалась.
— Пранья, ваше предложение звучит резонно, — медленно проговорила она. — И во время охот самое дело просветить крестьян на этот счёт. Я поговорю с другими. Уверена, они согласятся с ходом ваших мыслей.
Я широко улыбнулась.
— Знала, что могу на вас положиться. Надеюсь, со своей стороны мне удастся уговорить Вачиравита примкнуть к вашей команде на турнире.
Глаза у Найяна загорелись живым огнём, она даже будто бы подскочила на месте и прижала руки к губам.
— Ох! Да это же будет настоящий праздник! Нам точно всем следующий разряд дадут, если победим!
Я подвигала бровями, и она рьяно закивала.
— Храмы амараднуру, я поняла! Дайте мне неделю, восстановлю хоть сотню!
На этом мы с ней распрощались довольные друг другом. Вот так вот, и без Чалермовых соплей я могла решать проблемы. Он вообще мне только мешал со своими страхами и подозрениями. Пошла и сделала, как настоящая Ицара Суваннарат.
Учёный совершенно благоразумно решил мне на глаза не показываться, а потому книги по утрам приносить перестал. Не больно-то и надо. Для учеников и так уже многовато накопилось, я даже больше не давала им переписывать целые книги, а только отдельные главы, ведь время поджимало. Сколько ни зубри, всего не вызубришь, а перед турниром важнее сосредоточиться на том, что получается лучше всего, и довести это до совершенства.
Конечно, библиотечные книги мне были нужны не только ради детей. Я хотела побольше узнать о проклятых снопах, спорах и барьерах, но таких книг Чалерм мне и в лучшие времена не носил. Себе подгрёб, жадина. Что я только в нём нашла? Ну и пусть себе сидит-киснет в своём кабинете, а скорее,
В одну из ночей, когда Вачиравит увёл свой выводок на охоту, я снова переоделась безымянным вором и пробралась на пик. Поймала себя на том, что даже немножко надеюсь на полпути воткнуться в настоящий, крепко сплетённый барьер, но… Нет. Как была Вачиравитова ровница, так она и осталась, только в том месте, где я прошлый раз подковырнула талисман, он был прилеплен заново, точно так же ненадёжно. Вздохнув, я аккуратно его отлепила и положила на видное место, чтобы на обратном пути приклеить, где был. Пусть теперь я знала, что сами Саинкаеу на пик подниматься не могли, но мало ли…
Амардавика лежала всё там же. Я постояла над ней, полюбовалась тем, как переливаются разными цветами её узоры, подсвечивая прозрачный камень. В спокойном состоянии, что у амардов, что у людей узоры почти не видны, но во сне могут засветиться, если приснится что-то тревожное или радостное. Однако Ари Чалита светилась не так, как во сне, а так, словно через узоры её махара выходила и впитывалась в мутноватый кварц.
Я вспомнила, как мы с Чалермом заставляли работать большой библиотечный глаз. А вот про махару-то и не подумали… Или он тоже её бы впитал? Или этот гроб открылся бы, если брызнуть на него кровью? Недолго думая, я порезала руку и приложила к прозрачному камню. Ничего. Я поприкладывала её ещё в нескольких местах, измазала поверхность кровью, но больше ничего не добилась. Значит, здесь по-другому устроено?
Пока я прикладывала руку, камень вытащил из меня немного махары, так что я всё же отступила и аккуратно стёрла следы своих попыток платком, стараясь больше не прикасаться к гробу. Я не замечала, чтобы библиотечные глаза тянули махару, но я их и не трогала обычно. Эх-х, столько вопросов, а ответы наверняка в той книженции, что Чалерм добыл и мне не показал. Были там какие-то символы для распутывания плетений, может, они и тут подошли бы? Но, хоть я и знала общий принцип, всех символов на память не помнила.
Да и что мне с ними делать? Даже если я выпущу амардавику, кому от этого станет легче? Тысячи охотников Саинкаеу, щедро льющие махару, лишатся её источника, и чем тогда советники решат заменить амардавику? Они и так уже скармливают мирных жителей лианам, а ради махары под нож пойдут вообще все. И останутся эти земли и без демонов, и без людей, а в конечном итоге и без клана махарьятов, потому что они и сами все закончат кустами. Ох и жуткую же картинку будущего я себе вообразила!
Коротко помолившись, я поклонилась и ушла восвояси. И по мере того, как я спускалась с горы, на меня наваливалось отчаяние. Что ты делаешь, Ицара Суваннарат? Ради чего? Амардавику выпустить не можешь, обезвредить заговорщиков из совета тоже, семье не помогла, Саинкаеу из пропасти безумия не вытащила, и кому до тебя есть хоть сколько-то дела? Мужу плевать, даже думать об этом смешно, а остальным и подавно. Мне всё казалось, что Чалерму не плевать, но, выходит, я ошибалась.