Что ты сделал
Шрифт:
— Здравствуйте. Мы встречались на рождественском празднике в прошлом году.
— Конечно-конечно. Он явно не помнил меня. — Мы глубоко сожалеем о несчастном случае с Майком.
— Увы, это не несчастный случай. На него напали. — Я не стала добавлять, что это сделал его сын. И понятия не имела, что им уже известно. — Мистер Рэйвенскрофт, мы обнаружили некоторые несоответствия в счетах, и я хотела бы узнать о зарплате Майка… О зарплате моего мужа.
Он ответил уже совсем другим тоном:
— А, ну да. Обычный больничный мы оплачивали бы месяц, не считая последующих льгот. Но, к сожалению, в отношении служащих, обвиненных в совершении
Во рту у меня так пересохло, что я не сразу смогла ответить:
— А что, если его оправдают? Если обвинение ложное?!
— Думаю, тогда возможна компенсация.
— Но мы… мы не знаем, сколько времени пройдет до суда. Ведь сейчас он без сознания.
— Я знаю, миссис Моррис. Но наша компания не должна ассоциироваться с подобными преступлениями. Наши клиенты несколько… консервативны. Все служащие подписывали пункт о недопустимости сексуальных домогательств. Поэтому мы обязаны дистанцироваться.
— Так как же… как же быть с деньгами?
— У нас очень щедрые бонусы, поэтому у Майка, скорее всего, есть сбережения. Простите, миссис Моррис, такова наша политика, и мы действуем только в рамках ее. Мы могли бы его уже уволить. А теперь прошу меня извинить, мне пора. Я очень надеюсь, что он скоро поправится.
Шеф повесил трубку. Если я хочу сохранить наш дом ради детей, нужно как можно скорее закрыть дело Майка.
Карен будто сетями опутала всю мою жизнь, подобно тому как вьюнок оплел растения в нашем саду и стал тянуть их вниз. Карен и мой муж, Карен и моя дочь, Карен и сын моего мужа… Я мерила шагами палату Майка, потому что не могла сидеть, ощущая яростное биение пульса в сосудах. И я снова начала составлять мысленный список. Список прегрешений Карен. Как там звали того парня в колледже? Марк Симмонс. Карен в карнавальном костюме девушки-ковбоя дразнит его, то прижимаясь к нему в танце, то убегая и прячась. «Ах, он на меня запал!» — шепчет она мне на ухо. Бедняга Марк в костюме Люка Скайуокера бродит, ищет ее, спотыкается. И, разумеется, думает, что она его хочет. Она всегда так делала — завлекала, соблазняла, а потом бросала. Добивалась внимания, а взамен ничего не давала. А может, просто хотела заставить Майка ревновать?
Что еще? Карен едет в Лондон, говорит, что ей меньше двадцати пяти, и требует скидку, выдавая Джейка за своего младшего брата. Каникулы на Крите. Каждый вечер она выдумывала новую историю про нас. Мы были то медсестрами, то родными сестрами, то сотрудницами зоопарка. «Я занимаюсь змеями, а она — аллигаторами». Вранье! Соврать для нее было так же легко, как улыбнуться. Босая Карен пьет вино из горла, из-под короткой юбки видны трусики. Карен заигрывает с Биллом, касаясь его бедра пальцами ног. Наклоняется, смеется, роскошная грудь вибрирует в декольте. А ведь ничего особенно смешного сказано не было.
А мы думаем, что знаем о любви всё. Мы считаем, что она проста, как теплая ванна, что это благословение и знак того, что мы достойные люди. «Я люблю своих детей», — говорит сердитая женщина с экрана телевизора, как будто ожидает, что ее одобрительно похлопают по плечу за подчинение биологическим законам.
Я всегда знала, что люблю Кэсси, Бенджи, Майка и… Карен. Я считала ее своей сестрой, ведь в родительской семье никто не вызывал у меня родственных чувств. Но мы не хотим знать, что любовь может превратиться в ненависть, обесцениться. А жизнь, точно Луна, повернуться со светлой стороны на темную.
Я глянула на слова, которые бессознательно написала в адрес Карен на больничной карточке Майка: «Ложь. Пьянство. Трах». И много чего еще я могла бы добавить к этому списку. Женатый мужчина — другой женатый мужчина, — с которым она встречалась на протяжении двух лет и который трахал Карен в офисе с видом на Кэнари-Уорф [20] . Боже! Вдруг она имела в виду Майка? Способна ли она на такую подлость — рассказать мне о моем собственном муже, чтобы посмотреть, как я реагирую на истории об изменниках? По сравнению с ней я была совсем обычной, совсем некрутой. Да, пожалуй, она способна на такое. Теперь я бы поверила в это.
20
Деловой квартал в восточной части Лондона.
Снова посмотрев на свой список, я заметила, что кое-где прорвала ручкой бумагу. Похоже, я окончательно вышла из равновесия. Найду ли я силы воплотить зреющий план? Но какова альтернатива? Встретить Карен в суде, схватить за волосы и бить головой о стеклянную стену, пока не раздастся треск и стекло не обагрится ее кровью? Я должна уничтожить ее, но у меня есть веская причина для осторожности: нельзя же, чтобы оба родителя Бенджи и Кэсси отправились в тюрьму.
Мой телефон завибрировал от сообщения. Адам Дивайн написал, что Джейка не выпустили под залог и перевели в колонию для несовершеннолетних. Наконец-то хоть что-то вышло так, как хочу я. И как же далеко мы зашли, если теперь у меня такие желания?
Глава девятнадцатая
— Еще не родила?
Джоди не улыбнулась. Она была похожа на огромный шар с опухшими ногами. Я отлично помнила это состояние и почувствовала себя виноватой, навязавшись в гости незадолго до ее родов. Но мне необходимо было узнать, что известно им с Каллумом. Кроме того, я просто нуждалась в общении с теми, кто разделил со мной события той роковой ночи.
Джоди была рядом в тот ужасный момент, видела, как взлохмаченная Карен ввалилась в дом с дикими глазами и кровью, стекавшей по ноге. Мне хотелось уточнить, что именно запомнила Джоди, и использовать это для своего плана. Я точно знала, что она не жаждет приглашать меня на ужин в среду вечером, и все-таки напросилась. Этикет, манеры — все это теперь можно было выбросить в окно.
Мы не говорили с ней с тех пор, как они с Каллумом уехали от нас в воскресенье, но обменялись несколькими сообщениями. Три прошедших дня казались мне годами. Вот почему я удивилась, увидев ее все еще беременной, да она и останется такой в ближайшие несколько недель.
Последовав за ней, я поразилась стерильной чистоте, царившей в доме. В воздухе витал древесный запах ароматической свечи. Все стаканы, чашки, книги стояли на своих местах. Я отметила мозаичную плитку на полу, полированные ступени лестницы, ведущей наверх, — красиво и стильно, но для ребенка очень опасно. Никаких приготовлений к появлению в доме младенца я не заметила — ни полусобранной кроватки, ни открытых картонных коробок. Мы прошли на залитую солнцем кухню, и я поймала себя на мысли, что невозможно представить малыша в этом доме, похожем на фото из журнала о дизайне интерьеров.