Чтоб знали! Избранное
Шрифт:
– Ты злой и эгоистичный человек, нет в тебе доброты, тебе бы только взять. Ты и скрытный какой-то, нет чтобы раскрыться. Поговорить запросто. Я вот ничего от тебя не скрываю. Ты мне нравишься, ты умница и порядочный. И любовник что надо. Но и я ведь тоже неплоха. Чего тебе ещё надо? Я женщина интересная, и всю себя отдам тому, кого люблю. И не дура я. Не такая умная, как ты, конечно. Но я люблю, чтобы мужик умнее меня был.
– Ну с этим у тебя не должно быть никаких затруднений, – не удерживаюсь я.
– У меня вообще с мужиками проблем нет.
– Только со мной, да?
– А какие у меня с тобой проблемы? У тебя свои планы,
– Хороню, я буду обнимать тебя всю и проникать во все твои щели.
И так далее, и тому подобное.
За три дня, что у неё был, – всё время пропрыгали в постели. И так она меня любит, всю ночь хуя изо рта не выпустит. Откачивала она меня впрок, пропитывалась моим семенем насквозь. Прямо как у Шельваха, помнишь?
Мне скучно, бес. И мне, мне – скушно, Фауст!… Нас было двое. Напрягали фаллос.Я щедрым был, как целый Купидон!Не скопидомничал! Семян излил бидон!Кормил, как прорву, детородным перламутром,Она гимн Гименею пела утром.Но последней строчки ей от меня не дождаться.
Утром завтрак готовила на чистенькой, выдраенной для меня кухне – приручил хозяйку, и она стала домашняя. А как известно, кухня – лицо хозяйки, а пизда – это лицо женщины. Потчует она меня, а я думаю про себя: «Ты меня голыми ногами не возьмёшь».
Прощался я с ней с неизмеримо большей радостью, чем когда встречался. Умеренная радость встречи породила огромную радость расставания.
Сегодня я оказался весьма плодовитым, но, надеюсь, ты хоть посмеёшься над моими, так сказать, приключениями.
Ну, будь здрав.
Борис
Серег, последние сводки с любовного фронта..
Звонит мне вдруг Маруся и говорит, что приезжает. К счастью, не ко мне, а к своим знакомым, что, оказывается, неподалеку от меня живут. Но приезжает она на следующий день после моего отъезда в командировку и пробудет неделю, то есть я приеду, а она на следующий день улетает. Но это и к лучшему. Одной ночи хватит, чтобы опробовать, и если хорошая баба, то потом можно будет продолжать междугородние путешествия, а если, что всего вероятней, дерьмо, то и хорошо, что всего один день – не надо будет увиливать от ждущей внимания дамочки.
Итак, приехал я из командировки и сразу звоню её друзьям, у которых она остановилась. Договорились с ней пообедать вечерком. Приезжаю, звоню в дверь, открывает мне Маруся – типичная секретарша директора завода: в теле, моего роста, с волосами, заколотыми так, что шея открыта, губастенькая. Ничего, но старушка. То есть видно, что ей все сорок. То есть видно, что опять не то. Но не настолько, чтобы с ней было стыдно на люди появляться, и не настолько, чтобы не попытаться проникнуть внутрь. На Марийке полупрозрачная блузочка и юбка – советская секретарская униформа моего времени. Груди имеются, хоть незначительные, но я не требователен на большие груди, в отличие от моего здешнего приятеля, который утверждает, что женщина его возбуждает, только если её груди достигают критической массы.
Прохожу, знакомлюсь с её друзьями-приятелями.
Узнав,
– Я тоже очень люблю книги. Если бы вы знали, какую библиотеку мне пришлось продать перед отъездом.
– А что у вас были за книги? – поинтересовался я.
– У меня было более трех тысяч томов, вся серия «Жизнь замечательных людей», вся серия БВА и вся серия «Эврика».
И чтобы закрепить произведённое впечатление интеллектуала, он немедля стал жаловаться, что в N-ске ему не хватает культуры.
Дружбы у меня с ним, стало быть, не состоялось.
Привёз я Маруську в ресторан, с моей точки зрения, вполне приличный, в коем полумрак по-американски. Сели за столик, и вижу, у неё морда кислая стала. «В чём дело?» – спрашиваю. «Здесь темновато», – отвечает. «Хотите в другой ресторан?» – предлагаю. «Хочу», – скромно так заявляет она.
Встали и поехали. Через дорогу был ресторан весь в мраморе, с окнами во всю стену и с люстрами. Там ей понравилось, и она свои пёрышки распустила. Выбирает в меню, что бы по экзотичнее. А я взял кусок сёмги жареной-пареной с гарниром. Маруся говорит: «Я тоже такое хочу». «Милости просим, – говорю, – берите». «Нет, – передумывает она, – я возьму что-нибудь пооригинальнее». Выбрала сама то, не знает что. Я заказал вино. Официанты сновали вокруг да около стола. В тоске по рабовладельчеству люди обожают хорошие рестораны с по-рабски услужливыми официантами.
Разговариваем, шутим, она глазками заблестела. Через полчаса на первом свидании мне уже, как ты знаешь, не о чем с женщиной говорить, и становится пора приступать к ебле.
Универсальное отношение к женщине: ебля как приветствие, ебля как общение, ебля как прощание.
Я хватаюсь за её руку, как за соломинку, вытягиваю губы, будто хватая воздух, и гребу руками к её торсу. Но часто женщина равнодушно даёт мне утонуть в торосах моего безразличия к ней, не позволяя добраться до сути, ради которой мы и оказались вместе. Мы почему-то должны делать вид, что нам есть о чём говорить, тогда как нам лишь есть о чём договариваться.
И думаю я думу: «Трахну её сегодня или нет?» Никогда не позволяю себе увериться в сём, пока член не введу, а то бывало и такое, что разденемся и в последний момент что-нибудь приключается: то ли она панически боится забеременеть, а у меня не оказалось резинки, то ли она так же панически боится венерических заболеваний, а у меня опять же не оказалось резинки. И ни в какую – хоть насилуй.
Принесли жратву в жертву. Маруська потыкала в свою тарелку, и ей не понравилось. У меня же еда роскошная. Моя дамка пялит глаза в мою тарелку и явно ждёт, что я по-джентльменски предложу ей поменяться. Но я говорю, что она сделала осознанный выбор, с которым она теперь должна жить. Благо ей было предложено его изменить. Пришлось и ей пожрать немного, чтобы не остаться голодной.
В процессе разговора выяснилось самое главное – что она мужика год не имела, а это значительно увеличивало мои шансы на быстрый успех.
Потом покофейничали, ликёрничая. Вышли мы из ресторана и пошли на стоянку машин. Только мы уселись, я руку ей на колено и – в губы, медленно, но верно. Она задышала и бормочет: «Как это вы так сразу». А я не отвечаю и обсасываю ей мочку уха и внутрь уха языком забрался, и дрожь пошла по её телу, жилка заметалась по виску.
Она стала оправдываться, что, мол, давно ничего подобного не испытывала.