Чучело из глины

Изильтори Филипп

Кхалус проснулся, когда солнце было ровно на линии горизонта. Заметив человека без сознания, он сильно подскочил. Рука начала нащупывать маленький топорик.

– Не беспокойся так, - послышался голос с боку.

– Николас? – глаза у Тальмида сильно округлились.

– Напал на меня сзади как последний трус.

– Но как такое возможно, в такой-то глуши?

– Наверное увидел наш костер, - поглядывал Николас на неподалеку лежащее тело.

– Впредь стоит тщательно выбирать лагерь

– Согласен, - ответил бывший детектив.

Булькая кровью нападавший постепенно приходил

в себя. Тальмид поспешил приставить лезвие топора к горлу.

– Жалко веревки нет.

– Кто же знал, что нам понадобиться связывать кого-то.

В походной сумке Николас достал шестизарядный револьвер. В памяти всплыла дикая погоня, где Николас пытался спасти горстку уцелевших Тальмидов. Неожиданная атака вынудила потратить все пули чтобы хоть как-то сравнять шансы в бою.

Положив револьвер обратно под руку попалось более практичное оружие. Маленький топорик отдаленно напоминающий томагавк удобно покоился в руке.

– Что будем с ним делать?

– Сначала вопросы, а там будет видно.

– Кто ты такой, и почему напал на меня?

– Еда, добыча все важно, -говорил какую-то несуразицу нападавший

Путники переглянулись. Тальмид лишь пожал плечами.

– Послушай нам сейчас вовсе не до игр. Поступок твой говорит о намеренной агрессии. Если ты не станешь говорить нам придется принять жестокие меры.

Глаза дико бегали. Руки тряслись словно от судороги. Глаза начинали приобретать красноватый оттенок.

– Темная фигура - вечный господин, бродит по миру словно хищник в ожидании добычи.

Лезвие топора аккуратно оцарапало щеку. Капельки черной крови начали вырисовывать дорожки - скатываясь все дальше по лицу.

– А это обязательно? – промолвил главный ходун.

Резким движением бывший детектив схватился за лицо безумца – рассматривая покрасневшие глаза. Хватка была невероятно сильной, чему Николас сам не мало удивился.

Главный ходун был настороже, на всякий случай приготовив топорик.

Внимательный взгляд изучал. Мощный толчок повалил нападавшего наземь.

– Что-то не так с ним,

Медленными шагами Кхалус приблизился.

– Когда ты порезал его щеку. Кровь показалась на вид очень странной. И все эти безумные слова….

Тело затряслось еще сильнее. Из глаз потекли кровавые слезы. Слова вырывались с еще более безумными мотивами:

– Темные полы развеиваются на ветру. Однажды пришедший в город – он погубил все. Я пытался сбежать! – черные слезы усилились. – Темная фигура преградила дорогу – Глаза такие неестественные. На белых зрачках тонкой и ровной полоской перемещалась неизведанная сила, сотканная из маленьких сгустков тьмы, - тряска рук и всего тела достигала предела. – Было предложено всего раз. Но страх перекрыл источник каких-либо переговоров. Страх заставил тело спасаться, и именно страх ознаменовал долгие страдания.

Последняя черная слезинка плавно скатилась по щеке. Безумный рассказчик упал на землю – и более не вставал. Белки глаз были изборождены темными молниями – когда-то являющиеся капиллярами.

От потрясения Кхалус схватился за голову.

– Похоже наш труп проделал нелегкий путь, - Прокомментировал

Николас

с небольшой толикой мрачности. – С этими словами лучи солнца ослепили лица – прогоняя все нечистое.

***

Бывший епископ присел на скамью, видавшую многое на своем веку. Несколько часов старый человек исполнял роль безумца, или же ярого сторонника веры. Каждый встреченный взгляд воспринимал это по-своему. С продвижением Ульрик чувствовал все большое беспокойство – бесшумными шагами подступавшее к нутру.

Последние отголоски солнечных лучей угасали. Сколь сильными бы не были старания, казалось это не могло приблизить и на шаг к победе. Время шло – люди покидали столь родные места. Лето окончательно теряло свою власть, близились холода.

«Холод и мрак, вот истинные знаки что присутствие сокрытого только шириться. Дожди заливают гнилые поля. Покончив с городом напасть непременно перекинется на другие места, и тогда её уже будет не остановить», - всего лишь мысли, однако Ульрик сильно цеплялся за них.

Куски влажных газет летали по улицам. От некогда чистого города не осталось и следа. Ульрик смотрел на постепенно заходящее солнце. И решил, что время второй фазы плана пришло.

– О далекие предки, почему вы молчите. Внемлите силе Духа Мабона, дабы спасти город от ложного величия, - еще днем бывший епископ поддерживал образ ярого приверженца современной религии. С наступлением вечер оборотная сторона монеты перевернула взгляды.

По словам Главного Наставника таким образом с большой вероятностью получиться привлечь внимание сокрытого.

И вот, при каждом произнесенном слове замирала душа – чувствуя опасность на расстоянии.

– Слава языческому королю! – продолжал играть роль приманки.

«Видели бы сейчас эту картину другие священнослужители. Осквернитель, бес древнего огня. И много других прозвищ удостоили бы меня.»

Бездействие самого Ватикана настораживало Ульрика.

«Так яро проповедовать слово божье. Но стоит беде объявиться – как все спирают на бесчисленные грехи обычных людей», - от таких мыслей сжимались до бела кулаки. Не смотря на старость прежний огонь по- прежнему горит внутри бывшего епископа

Теперь Ульрик понимал весь гнев «Главного Наставника». Всю ту несправедливость, грязные – бесчестные поступки, совершавшиеся против древнего народа. Все во имя своего бога.

– Ради благих целей не посчитаемся мы с жертвами, -со злобой в устах произнес в слух кодекс теневого совета Ватикана.

Дом Огня и Воды открыл многое в бывшем епископе. И он был всей душой предан новому делу – что дарует смысл всему. Рассуждая и придерживаясь плана и сам не заметил, как сумерки дали о себе знать. Где-то вдалеке послышались звуки сверчков. Оказавшись посреди дороги взгляд наткнулся на одиноко-стоящую лавку. Совсем рядом стоит небольшой фонарь, освещающий тусклым светом небольшой участок.