Чудак из шестого «Б»
Шрифт:
Стрельцова-старшая остановилась, боясь сделать следующий шаг.
Генка засмеялся. А за ним все ребята. И я. И даже тетя Маруся.
…Когда мы ворвались в цирк, представление уже началось и на нас зашикали, чтобы мы не шумели. А попробуй тут не шуми, когда с арены доносится музыка, крики клоуна и хохот зрителей.
— У нас билеты! — закричал я и выхватил из кармана длинную ленту билетов.
— Тише, — сказала контролер, — тише! Все равно во время выступления входить нельзя.
— Вы поймите, — сказал я тихо, — они
— Так уж и в первый раз!
Нет, она была неумолима, а дети почти плакали, но потом она засмотрелась, а может быть, нарочно сделала вид, что засмотрелась, и мы шмыгнули в проход.
Выскочили, а куда идти, неизвестно, народу полно, свет… Столпились стайкой около прохода и стоим.
И вдруг клоун заметил нас и закричал на весь зал:
— Видели ли вы когда-нибудь, чтобы дети опаздывали в цирк?
— Нет, нет, нет!.. — понеслось со всех сторон.
— А теперь смотрите сюда! — Он подбежал к нам: — Вот они!
И все стали смотреть на нас.
— Мы работали, — сказал я.
— Вы слышите? — закричал он. — Они работали!
Он начал хохотать, упал от хохота, перекувырнулся через голову, и все захохотали с ним вместе.
— Мы работали, — сказала Наташка прямо в его раскрашенное лицо. — Чистили снег, товарищу помогали. Вот ему! — и вытолкнула вперед Генку. — Почему вы нам не верите?
Тогда клоун перестал хохотать, снял шапку и раскланялся перед нами.
— Причина уважительная, — сказал он.
И теперь никто уже не смеялся.
Клоун подал Наташе руку, крикнул:
— Музыку!.. — и повел ее, как настоящую сказочную принцессу.
А за ним пошли мы, и на нас светили разноцветные огни.
Клоун подвел нас к нашим местам и крикнул:
— Мороженщицу! В цирке дети должны есть мороженое.
И вот тут-то пошли в расход — между прочим, благородный — последние два рубля из папиной десятки.
А потом мы смотрели медвежий цирк, лизали мороженое и хохотали вместе со всеми.
*
Сегодня у мамы день рождения. А я притворился, что забыл: подарка-то у меня не было. Нехорошо, конечно.
Когда я утром вышел к маме, она встретила меня радостно. Мы сели за стол и стали завтракать.
— Ну, как тебе завтрак? — Она сама подталкивала меня к тому, что сегодня необычный день.
— Понравился, — ответил я.
— А что тебе понравилось? — спросила она.
— Все, — ответил я.
И вдруг она с подозрением спросила:
— А что ты ел?
А я как бухну:
— Действительно, мама, что я ел?
Оказалось, она специально в этот день приготовила праздничный завтрак — омлет, поджаренный с помидорами и сыром, — а я съел все и не заметил!
Мама ничего мне не ответила и вышла из кухни, чтобы подойти к телефону. И тут разразились
Я притаился, как самый жалкий мышонок. Я почти не занимал места, почти испарился, внимательно прислушиваясь к маминым шагам, придумывая лихорадочно, как бы выкрутиться из создавшегося положения.
Вот мама прошла в комнату. Может быть, она ждала, что я выйду к ней? Потом ее шаги снова раздались в передней, замерли, и — спасение! — хлопнула входная дверь. Значит, мама ушла.
Я выглянул в окно. Мама быстро пересекала наш двор.
Вот если бы я был правдивым человеком, как Наташка, то я бы все честно рассказал маме. А мне было чем ее удивить! Дело в том, что я окончательно запутался и как сын, и как воспитатель. Вы только послушайте, что я придумал.
Меня посадили караулить первоклашек на контрольной, потому что их учительница заболела.
Когда я вошел и спросил их: «Ну, как идут дела?» — они в ответ тяжело вздохнули. Не надо было быть психологом, чтобы сразу догадаться, что дела у них шли неважно.
Я посмотрел на доску: там были примеры.
— Нечего сказать — нагружают детей, — заметил я, чтобы приободрить их. — Мы такие примеры решали в третьем классе.
На Зину Стрельцову жалко было смотреть: вот-вот заревет. Куда девалась ее спортивная находчивость! Я заглянул в ее тетрадь и увидел ошибку. Посмотрел в Наташкину — та же ошибка.
— Вы что, никогда не решали таких примеров? — спросил я.
— Решали, — нестройно ответили дети.
Я прошелся по рядам. Боже мой! Почти у всех одинаковые ошибки. У меня голова закружилась от напряжения. Конечно, их запугали: «Контрольная, контрольная, будьте внимательны, первая контрольная в вашей жизни…» Ну, они и перепугались. Вот почему я вырвал из тетради листок — надо было как-то поднять их боевой дух, — переписал примеры с доски, приговаривая: «Подумаешь, ерунда. Это же совсем ерундовые примеры», — быстро их решил, с победным видом отбросил листок, отошел к окну и повернулся к классу спиной. Краем глаза я заметил, что мой листок исчез со стола. Помню, я улыбнулся: мне понравилась находчивость моих подопечных.
На следующий день Нина сказала, что контрольная прошла благополучно, что у всех пятерки и четверки, что во всем классе только одна двойка!
Тут я взметнулся, я был возмущен двойкой! Я вбежал в первый класс и еще от двери закричал:
— Какой размазня получил двойку?
— У меня пятерка! — закричал радостно Костиков.
— И у меня, — сказал Толя.
— И у меня, и у меня, — закричали все подряд.
— А у кого же двойка? — спросил я. — Сознавайтесь!
И тут раздался тихий голос Наташки, и она сказала, что двойка у нее. Все, конечно, были просто потрясены, а я возьми да скажи: