Чудище
Шрифт:
– Они этого не сделают. Но мне нужно сначала тебя кое о чем спросить. – Рен делает паузу, так сильно хватаясь руками за локти, что костяшки его рук побелели. – Кто ты?
У меня екает сердце от искорки страха застывшей в его глазах. Может он и не помнит последнюю ночь, но я все равно его потеряла.
Мой мозг цепляется за ответ, который я приготовилась сказать ему, если бы он когда-нибудь случайно увидел меня в моем истинном обличии.
– Там, откуда я прибыла, до сих пор есть гибриды. Я знаю, ты не веришь, что они до сих пор существуют, но ты не прав. И я тому доказательство.
Глаза
– Но где?
– Я не могу рассказать тебе, – в этом месте я немного запинаюсь. Я никогда не заходила так далеко в своих мыслях. – Для их защиты, понимаешь.
Рен проводит рукой по волосам и качает головой.
– Думаю, я не могу упрекать тебя за желание сохранить в секрете расположение твоей семьи. Не после всего этого.
Комнату наполняет неловкая тишина.
– Но зачем ты пришла в Брайер? – наконец спрашивает Рен.
– Любопытство, эта часть всегда была правдой, – говорю я. – Мне очень хотелось узнать о людях, и я не могла упустить возможность изучить Брайер с тобой. Если ты помнишь, я пыталась первое время избегать тебя.
Он грустно улыбается.
– А я довольно настойчиво хотел познакомиться с тобой, не так ли?
Все что я могу это сглотнуть комок в горле.
Рен двигается в сторону двери, затем что-то протягивает мне.
– Вот, тебе понадобится это.
Мой плащ. Я даже не заметила раньше, что он принес его.
– Спасибо, – говорю я, накидывая его на плечи.
– Пойдем, я выведу тебя отсюда.
На цыпочках мы выходим из комнаты. В коридоре на столе кучей лежит стражник. Я бросаю Рену вопросительный взгляд, и он отвечает, самодовольно улыбаясь.
– Бутылка рома, приправленная сильным снотворным. Каждый раз срабатывает.
Он проводит меня по нескольким коридорам и, в конце концов, наружу в приветливую темноту. Ощущение как будто я попала домой. Брайер был мне совсем чужим в дневное время.
– Давай, – говорит он, – беги.
Я больше не могу молчать.
– Рен, почему ты это делаешь? Почему ты не ненавидишь меня как все в Брайере?
У меня неожиданно краснеет лицо и начинает щипать глаза. Пока он не отвечает, я не дышу.
– Потому что я знаю тебя.
Давление на глаза все сильней, и они уже горят.
– Я не пугаю тебя?
Он нервно смеется.
– Честно? Да. Но я не могу судить тебя за то, что ты скрывала правду. Я бы сделал то же самое на твоем месте.
От смущения у меня начинает болеть голова.
– Но что…
– Тсс! Кто-то идет! – шепчет он. – Иди! Сейчас!
Он толкает меня в сторону переулка, и я убегаю быстро и отчаянно, преследуемая только своими вопросами.
У ОТЦА, ДОЛЖНО БЫТЬ, ДУША НЕ НА МЕСТЕ. Я УЖАСНО СЕБЯ ЧУВСТВУЮ ОТ ТОГО, ЧТО СОМНЕВАЛАСЬ В НЕМ, и так сильно отошла от своей миссии. Но я не могу вернуться домой. Не сейчас. Я не могу избавиться от чувства тревоги, которое чувствую, думая о том, что Отец увезет отсюда Рена. Иногда я думаю, может быть, Отец немного ошибается. Может ли он быть неправ. Хотя он оказался прав по поводу жителей Брайера – они боятся меня, ненавидят.
В предрассветные утренние часы я добираюсь до реки. Наблюдая за первыми проблесками
Их расстроенные лица преследуют меня в мыслях, не смотря на цветы и растения на берегу реки.
Мои мысли все время возвращаются к Рену и его необъяснимому прощению. Что могло случиться? Неужели колдун наложил на него заклинание. Но зачем колдуну делать так, чтобы он забыл, что я сделала? Если только это не единственное воспоминание, которое он забыл…
Неожиданно меня ошарашивает ужасная мысль. Рен не помнил ничего в первый раз, когда я ужалила его, и теперь, после того, как я ужалила его второй раз, его память затуманена снова. Девочки некогда не помнят меня или как они попадают к нам в дом. Стражники все время выглядят шокированными, когда видят меня в моем чудовищном обличии, даже когда я жалю их несколько ночей подряд.
Это я.
Мое жало это единственное, что объединяет все эти вещи. Яд, он не только усыпляет людей, он, должно быть, также заставляет их все забыть.
Меня трясет. Почему Отец никогда не рассказывал мне этого? Знал ли он вообще об этом или это непредвиденный побочный эффект?
Я расстроено закапываю свои руки в мшистый берег. Что я могу сделать с этим? Ничего. Я ничего не могу сделать, чтобы изменить то, кем я являюсь. И это тоже часть меня.
Я чую дракона еще до того, как успеваю увидеть – влажный, с легким привкусом металла, запах ни с чем не спутаешь. Он появляется все таким же великолепным, как и обычно. Сверкающие чешуйки, отражающие солнечный свет как маленькие призмы и огромные кожаные крылья, хлопающие, пока он пытается сориентироваться. Золотые глаза на его царственной морде смотрят на меня с любовью.
Я не понимаю, как путешествуют драконы, но мне нравится наблюдать эффект. Определенно не вся магия может быть злой, если из нее сделаны драконы. Сестра. Он выдыхает в моем направлении, опуская морду до моего уровня.
– Я рада, что ты нашел меня сегодня, – шепчу я. – Люди Брайера ненавидят меня. О, люди склонны бояться того, чего не понимают.
– Это как раз то, что говорит Отец, – говорю я несчастным голосом. – Но я думала, что он неправ. Мы спасаем девочек от колдуна, но королевский посланник, друг, поймал меня в городе. Отец сказал мне принести его домой, чтобы мы могли выяснить, что король знает о перемещениях колдуна, но потом он бы увез его далеко от Брайера. Я не могу этого вынести, поэтому я пошла в Брайер в дневное время, чтобы найти своего друга и…
Слезы хлынули рекой и голос пропал.
И люди поймали тебя.
Я могу только кивнуть. Бату трется об меня своей мордой, подбадривая. Ты сбежала?
– Да, мой друг помог мне. Он не помнит предыдущую ночь.
Бату фыркает, видимо обдумывая мои слова. Это очень странно. Если бы я не знала наверняка, я бы подумала, что Бату хмурится, но он больше ничего не говорит. Открытие о моем яде еще такое свежее, что я едва могу поверить в него, поэтому я умалчиваю о нем. Пока.
Я снова усаживаюсь на берег, наблюдая за потоками бурлящей воды.