Чудо десяти дней
Шрифт:
— Что мне сказать? — улыбнулся Эллери. — Что я унижен? Оскорблен? Рассержен? Ошеломлен?
Дидрих подумал над его словами и невозмутимо откликнулся:
— Это может быть очень умно.
— Может ли, мистер Ван Хорн?
— Потому что, сопоставив события, я увидел конкретные факты. Другие факты.
— Ну, например?
— Еще одно ограбление. В пятницу утром.
— О чем вы, мистер Ван Хорн? — встрепенулся Дейкин.
— Мой сейф был взломан рано утром в пятницу, Дейкин. Из него украли двадцать пять тысяч долларов, наличными.
«Давай, Салли, прыгай. Да, сначала
— Вы не сообщили мне об этом, мистер Ван Хорн, — насторожился Дейкин и заморгал.
— Дидрих, ты даже от меня это скрыл, — пожаловался Уолферт. — Почему?
— Вы тоже в то время были здесь, мистер Квин, — уточнил Дидрих.
Эллери задумчиво кивнул.
— И тогда тоже разбили французскую дверь, Дейкин. Я вызвал стекольщика, и он починил ее в конце недели. Но в первый раз стекло было разбито изнутри кабинета. Я допускаю… в общем, тогда я решил, что это сделал кто-то в доме. Я имею в виду, что кто-то в доме помог грабителю.
«Недостойные слова, Дидрих. Кто-то в доме помог? Хотя, с другой стороны, вам больше ничего не остается».
— Но теперь… Первое разбитое стекло могло быть хитрой уловкой. Трюком.
— Чтобы его приняли за работу какого-то любителя?
Дейкин неторопливо кивнул:
— Что же, это не исключено, мистер Ван Хорн.
— Что вы с ним церемонитесь, разглядываете, а ничего не делаете? — взвизгнул Симпсон. — Кто он такой, Господь Бог? Да он меня надул. Он — настоящий мошенник.
Дидрих нахмурился и потер подбородок.
— Симпсон, вы уверены, что мистер Квин — человек, заложивший это ожерелье?
— Уверен ли я? Ван Хорн, запоминать лица — моя прямая обязанность. Да, я уверен, и вы можете за меня поручиться. Я выдал ему уйму денег. Спросите его. Ну, давайте, спросите!
— Вы совершенно правы, Симпсон. — Эллери пожал плечами. — Я заложил ожерелье миссис Ван Хорн и… признаю это.
Салли чуть слышно прошептала:
— Простите меня, — и выбежала из кабинета.
— Салли, — окликнул ее Дидрих, и она остановилась на полпути, резко повернулась, и Эллери заметил удивительно странное выражение ее миловидного лица. Похоже, что Салли была готова вот-вот принять решение. Он мрачно прикидывал, каким оно станет, — признается ли она, совершив отчаянный прыжок, или убежит. — Нам надо добраться до самой сути, до дна, — жестко отрезал Дидрих. — Я до сих пор не в силах поверить. Квин, вы же не безответственный мальчишка. А известный человек, знаменитый писатель. И могли совершить подобный поступок лишь по сверхуважительной причине. Ну, скажите мне, что вас заставило? Пожалуйста.
— Нет, — отказался Эллери.
— Нет? — Дидрих снова выпятил подбородок.
— Нет, мистер Ван Хорн. Пусть Говард ответит за меня.
«Не Салли. Салли все сделает сама, без подсказки. И это важно. Возможно, я дурак, но это важно».
— Говард? — обратился к сыну Дидрих.
— Говард, я жду, — поторопил его Эллери.
— Говард? — повторил Дидрих.
— Ты можешь что-нибудь ответить, Говард? — ласково спросил его Эллери.
— Ответить? — Говард облизал губы. — А что я должен говорить? Я хочу сказать…
«И ты не причастен к делу, Говард?»
— Квин, — Дидрих схватил Эллери за руку, и тот чуть не вскрикнул от боли, — Квин, какое отношение имеет к этому мой сын?
— У тебя остается последний шанс, Говард.
Говард поглядел на Эллери, а Эллери, наконец, перестал его покрывать и заявил:
— Мистер Ван Хорн, Говард передал мне это ожерелье и попросил выручить за него деньги.
Говард затрясся от возмущения.
— Ложь. Грязная ложь, — отрывисто проговорил он. — Я в первый раз слышу об этом.
«Был ли ты соучастником? В полной мере. Больше, чем кто-нибудь».
Салли просто стояла на месте.
«Она стоит здесь, но готова к прыжку. Ведь она сама сказала, что будет безжалостна. И Говард уверял меня, что он на все способен. Лишь бы Дидрих не узнал правду. Они будут лгать, воровать, предавать. И оба выполняют свои обещания».
У него не было оснований выгораживать Салли. Но какое-то смутное чувство вынудило его промолчать. Чистая сентиментальность, решил Эллери. И главное, она это поняла. Он мог прочесть в ее глазах ничтожное, порочное, торжествующее женское знание. Хотя сама Салли не была ни порочной, ни ничтожной. Возможно, она была даже лучше любого из них. И Эллери обрадовался бы, сумей он вывести ее из игры. А не то Говард опустится на дно и потянет ее за собой. Но Эллери не думал, что он на это пойдет. Не ради ее спасения. А чтобы спасти себя.
Эллери перестал размышлять и отключился. Но затем собрал остатки воли. Дидрих следил и за ним, и за Говардом. А после Дидрих совершил странный поступок. Он приблизился к Салли, вырвал у нее из пальцев ожерелье, подбежал к сейфу, бросил его туда, захлопнул дверь и набрал кодовый номер.
Когда он повернулся к шефу Дейкину, выражение его лица вновь сделалось сосредоточенным и спокойным.
— Дейкин, дело закрыто.
— И вы отказываетесь от обвинений?
— Да, отказываюсь.
Потемневшие глаза Дейкина блуждали по сторонам.
— Мистер Ван Хорн, ведь это ваша вещь. Ваше имущество.
— Подождите минуту! — заорал Дж. П. Симпсон. — По-вашему, дело закрыто? А как быть с деньгами, которые я ссудил ему за ожерелье? Что я должен делать, если меня нагло обманули и ограбили?
— А о каких деньгах идет речь? — любезно осведомился Дидрих.
— О двадцати пяти тысячах долларов!
— О двадцати пяти тысячах долларов. — Дидрих поджал губы. — Вы уже вспомнили, мистер Квин? И кстати, это точная сумма?
— Абсолютно точная.
Дидрих подошел к столу. Нависло гнетущее молчание. Он сел и выписал чек.
Когда Дейкин и Симпсон покинули особняк, а Уолферт поглядел им вслед, Дидрих поднялся из-за стола и взял Салли за руку.
Она вздрогнула, но сказала:
— Да, Дидс.
Он подвел ее к двери. Говард тоже направился к выходу, однако массивная фигура отца преградила ему путь.
Дверь захлопнулась прямо у него перед носом. Чисто сработано.
— Почему ты так поступил? — закричал Говард. — Зачем тебе это было нужно?