Чудо лихолесское!
Шрифт:
Когда я вошла, он сухо кивнул мне, не отрывая взгляда от какого-то флорианта. Я встала у стены, дожидаясь пока эльф соизволит обратить на меня внимание. Через пять минут стала рассматривать картины на стенах, потом полюбовалась на вид из окна, наконец, стала прохаживаться из угла в угол. Подозрительно посмотрела на эльфа: он что, заснул что ли? Я подошла к нему и легонько потрясла за плечо. Он злобно на меня зыркнул.
— Что вы хотели? — произнёс он таким тоном, что у меня появилось желание тут же уйти. Но я подавила этот недостойный порыв и ответила.
— Я хотела бы, уважаемый, получить задание, — я попыталась скопировать его взгляд.
— Берите вон те мешки и соберите в них такие растения… — он перечислил названия нескольких растений.
— Вы имеете представление, как они выглядят? — Я кивнула.
— Соберёте
— Я могу идти? — он с презрением оглядел меня.
— Имя?
— Тинвен Белегион, — он склонился над книжкой, записывая мои данные.
— Идите, — он снова уткнулся в свою книгу.
Выйдя на свежий воздух, я облечено вздохнула. Да, этому бы эльфу тёмным быть!
Я мысленно перечислила, какие растения мне нужно собрать, а потом прикинула где их можно найти. Недовольно нахмурилась: мне придётся мотаться с одного конца Лихолесья на другой. Свистнула Витрина и пошла по направлению к первой траве.
Эльфы… Люди… Что у нас своих лекарственных трав нет? Я пробиралась через бурелом, Витрин нагруженный четырьмя мешками с травами пасся неподалёку. На кой Моргот им эта целема понадобилась?! Наконец я добралась до небольшой прогалины, на которой целебная трава и росла. Ветки упорно пытались выцарапать мне глаза. Слава Эру, скоро это мученье закончиться!
Я сгрузила пять мешков с травами с Витрина и теперь по паре оттаскивала их этому эльфу. Я порядочно устала, а это со мной бывает очень редко. Наконец мешки были затащены внутрь.
— Принимайте работу. — Я убрала прядь со лба. Эльф походил — походил рядом с мешками, пощупал их и кивнул.
— В следующий раз можешь прийти через сорок дней.
Я огорчённо вздохнула: и всё повториться сначала.
Я уселась в кресло и взяла в руки большое полотно серого шёлка. Дай мне волю, я бы вышила закат над Лихолесьем, но нет таких оттенков нитей. Да и не пользуются спросом такие картины. Я продолжила вышивать бело — серебряный с золотыми искорками тычинок цветок. Возможно, этот платок купит человек и подарит своей возлюбленной. Я закрепила и обрезала нить. К сожалению, эльфам нужно намного больше денег чтобы жить. Ведь только в богатых семьях людей оружие серебряное, для нас же это необходимость. Я продела в иголку изумрудного цвета нить и стала вышивать стебелёк. Правда, за эльфийские вышивки платили довольно-таки хорошо, но не для меня сидеть часами на одном месте. Я сменила оттенок нити на более светлый. Но не могу же я заставить отца и Линвен работать за меня! Я вышила стебелёк и перешла к листику. Единственное чем хорошо вышивание: можно думать о чём угодно, почти не отвлекаясь. На ткани быстро проявлялся будущий лист. Сейчас доделаю работу — и спать. Я довышивала листок и недовольно оглядела работу: чего-то явно не хватало. Потом слегка улыбнулась, достала прозрачную нить и вышила небольшую каплю росы на листике, добавила сверху несколько серебряных стежков. Вот теперь работа почти закончена. Я стала быстрыми стежками обмётывать края ткани. Через пятнадцать минут работа была закончена. Я быстро выстирала платок и повесила его сушиться.
— Дождь… — полушёпот, сорвавшийся с моих губ. Я мгновенно вскочила с кровати и натянула на себя видавший виды охотничий костюм. Ещё мгновение и на поясе висят метательные ножи. Быстрее! Тихо прохожу мимо комнат Лин и отца. Выбегаю на улицу и подставляю лицо каплям дождя, скатывающимся с резных листьев клёна. Бегом! Стремительно срываюсь с места. Влажный напоённый запахами трав и сырой земли воздух. Упоение бегом, уже не бегу — лечу! Задеваю рукой куст: сотня блистающих в свете ранней луны капель срываются с листьев. Два ножа в руках, серебро опасно сверкает. Я на секунду замираю, а потом начинаю танцевать, подставляя уже мокрое лицо тёплым каплям первого весеннего дождя. И я запела, тихо — тихо, будешь специально прислушиваться и не услышишь. А так: тихая песня без слов, вплетающаяся в таинственно — торжественную музыку дождя. Ножи крутанулись в руках уже как — будто без моей воли. Мой взгляд устремлён в тёмное серо-синие небо, на котором после дождя появятся яркие
Лес, отец мой! Жизнь моя навечно принадлежит тебе, но и часть твоей древней силы течёт по моим жилам вместо крови, принесенной тебе в дар.
Я опускаю руки, и мне кажется, что лес шумит в такт с моим беспокойным сердцем.
Шорох плаща. Я резко оборачиваюсь, чтобы увидеть принца застывшего в двадцати шагах от меня с открытым ртом. На мгновение я застываю, а потом начинаю хихикать.
— Леголас, рот-то закрой.
— Мммм?
— Да, ты сегодня жуть как красноречив. Пошли, а то я рискую стать единственным заболевшим эльфом за всю историю перворождённых.
— А куда пойдём? — я на секунду задумалась. Как я, наверное, жалко выгляжу в его глазах. Вся сырая, в старом костюме, с кровоподтёками на руках и волосами мокрыми волосами, прилипшими ко лбу и шее.
— По домам. Можешь меня проводить, тебе всё равно по дороге, — я достала платок и постаралась хотя бы стереть с рук кровоподтёки. Леголас тем временем подошёл ко мне и аккуратно взял мои руки в свои, и развернул запястьями вверх. Тихо шепча толи заклинания, толи молитвы, он несколько раз провёл пальцами по ранкам. При этом глядя мне в глаза. Я чувствовала, что меня постепенно затягивает куда-то в глубь его серо-синих глаз. Так вот какое ты, море… Я как-то даже не заметила, что его лицо находится слишком близко от моего. Поцелуй, нежный и какой-то нереальный, как будто касаешься губами пены. Принца просто сшибло с ног. Не поцелуем, конечно! Просто Витрин очень ревнует меня ко всем… Через секунду я уже сидела на лошадиной спине.
— Норо лим, Витрин! Норо лим! — Витрин сорвался с места как стрела, спущенная с тетивы. Уже через минуту я была дома.
— Ох, Витрин, я не знаю, ругать тебя или благодарить. — Я прижалась лицом к умной лошадиной морде. Мы постояли так с минуту, а потом я ушла домой. Заснуть вряд ли удастся, значит, буду обдумывать создавшуюся ситуацию. Благо подумать есть над чем…
Весь следующий день я просто не высовывалась на улицу. Один правда раз выглянула в окошко, но тут же нырнула обратно. Мимо, конечно же "невзначай" прогуливался принц. Успела съесть все продукты, находившиеся в доме (Лин очень удивлялась) и вышить ещё три платка. Скука страшная!
Насчёт вчерашнего случая я, конечно, думала, но так ничего умного и не придумала. Единственное что точно: любая незамужняя эльфийка на моём бы месте прыгала бы до потолка от радости.
Нет, это невозможно! Я же лесная эльфийка! Не могу я целыми днями дома сидеть. Я выглянула на улицу и, не заметив Леголаса, тихонько выскользнула из дома. Дойдя до реки, я пошла по течению. Где-то тут была укромная бухточка, в которую не один эльф добровольно не зайдёт: тут купались эльфийки. Я легко спустилась и села, прислонившись спиной к чуть тёплому камню. Руки машинально зарылись в чуть мокрый песок. Что же мне делать?! Ответа на этот вопрос не было. Были варианты. Первый: сказать: "И больше я Вас видеть не хочу!", — и гордо хлопнуть дверью, желательно так, чтобы она огрела принца по лбу. Второй: Расплакаться у него на груди и сказать что-нибудь на тему: "Я была не права! Женись на мне!". Ну и третий, нейтральный: сказать, что я его не люблю и попросить остаться друзьями. Как ни странно не один из вариантов мне не нравился. Слева от меня что-то активно зашуршало, но я обленилась окончательно и просто повернула голову. На меня глядели восемь чёрных глаз паука в пол моего роста. Так и не встав, я запустила в него одним из ножей. Паук грузно шлёпнулся наземь. Странно, что он забрёл в королевство эльфов, вообще-то пауки нас боятся. И правильно делают. Сначала орки, теперь пауки, Моргот знает что! Я вздохнула и встала: паука нужно было отсюда утаскивать, иначе эльфийки такой визг поднимут. Я вытащила нож из глаза паука, он был весь в какой-то противной слизи. Я сорвала листок и вытерла об него нож. Вот не потащу сама эту гадость! Я пошла в сторону базы Передового: они пропустили эту тварь в Лихолесье, пусть теперь и мучаются!