Чудовище

Сандему Маргит

Она могла бы добавить: «И четыре демона исчезли вместе с ней». Но этого она не сказала. Вольден и так наслушался всего за этот день.

Возле кладбищенской ограды остановилась карета, из нее вышел Йонсен. Он встретил их у ворот.

— Я вижу, вы здесь, — пробормотал он. — И долго вы уже тут ходите? Надеюсь, ты теперь убедил ее?

Отвернувшись, Вольден оглядел кладбище. А перед этим Малин как раз заметила Ульвара возле ограды.

— Не знаю… — медленно произнес Вольден. —

Думаю, у меня появился своего рода пиетет…

— Что-что? Пиетет? Почтительность? Какое это имеет отношение к нашему делу?

— Большое, — ответил Вольден, и Малин втайне возликовала. Ей хотелось обнять его за это. А он продолжал: — Думаю, нам следует принять во внимание возможность устройства лесного кладбища.

Выпучив глаза, Йонсен свирепо уставился на него.

— Лесного кладбища? — огрызнулся он. — Вздор! Ненужные расходы! Этот старый мусор необходимо убрать отсюда. Я сам разработал план, его одобрили в коммунальном правлении, и теперь ты считаешь, что я должен идти на попятную? Выставить себя на посмешище? Нет уж!

Выражение лица у Вольдена было напряженным.

— Я теперь по-другому все себе представляю, — сказал он. — Сровняв с землей эти могилы, мы многое потеряем, господин Йонсен.

— И что же мы потеряем? Кучу старых костей?

— Нет. Мы потеряем историю, господин Йонсен. Историю культуры. Бесценные памятники, у каждого из которых своя жизнь и своя судьба.

— Послушай, Вольден, тебе нужно немного отдохнуть, ты наверняка перетрудился в канцелярии. Это она заставила тебя переменить взгляд на вещи?

— Фрекен Кристерсдаттер помогла мне разобраться во всем. Я предлагаю обратиться сначала в Общество по защите памятников старины и послушать, что они скажут.

А он был по-настоящему смел! Малин все больше и больше восхищалась им.

Йонсен же был похож на разъяренного быка.

— А я предлагаю тебе прийти ко мне домой в семь вечера, и мы с настоятелем церкви вразумим тебя. Или, возможно, мы не будем обсуждать вопрос о смене твоей профессии… Вы тоже можете прийти, фрекен Кристерсдаттер. И вы, возможно, увидите, какой вред вы приносите своими разъяснениями, во что это может мне обойтись! У меня нет больше времени находиться здесь, мне нужно встретить председателя правления. Итак: в семь вечера!

Не успели они выразить свой протест, как он сел в карету и уехал.

Вольден побледнел.

— Надеюсь, что это не будет стоить вам вашего положения, — сочувственно произнесла она.

— Я тоже так надеюсь… — произнес он, но в его голосе не было уверенности.

— В таком случае…

— Я сам решу, что мне делать, — огрызнулся он, тут же принимая официальный вид.

— Вы знаете, где живет господин Йонсен? — спросил он.

— Нет.

— Тогда четверть седьмого я буду ждать вас на Липовой аллее.

— Спасибо, это очень любезно с вашей стороны.

— Вовсе нет, просто

я выполняю свой служебный долг.

Он посмотрел вслед удаляющейся карете Йонсена. И Малин услышала, как он прошептал:

— Ишь какой важный!

— Ну? Как там дела? — спросил Вильяр, когда она появилась на кухне.

Щеки у Малин пылали, но она старалась отвечать как можно более равнодушно.

— Я еще не знаю. Думаю, одного из них мне удалось уговорить. Но с другим дело труднее. Кстати, он пригласил нас сегодня вечером к себе домой, чтобы обсудить все. Он хочет переубедить нас.

— Кого это нас? — спросила Белинда.

— Да еще одного типа, которого зовут, как мне кажется… Вольден.

— Это его тебе удалось уговорить? — спросил Вильяр.

— Да. Сначала он был очень высокомерен, но потом оттаял. Стал почти человечным, но только почти.

Вильяр и Белинда переглянулись. Напускное безразличие Малин кое о чем им говорило.

— Кстати, Ульвар тоже был на кладбище, — понизив голос, сказала она. — Шпионил за нами. Я, разумеется, сделала вид, что не замечаю его.

— Это хорошо. Ты говорила при нем что-нибудь важное о Людях Льда?

— При нем нет. Я соблюдала осторожность. Но, конечно, он подслушал кое-что. О том, например, как звали наших предков и какие деяния они совершили. Этого невозможно было избежать.

Хеннинг смотрел через окно, как у конюшни играли близнецы, возясь в бочке с водой.

— Ты ведь ничего не говорила о сокровищах? — спросил он.

— Ни единого слова.

— И правильно сделала. Мне кажется, Ульвар иногда пробует колдовать. Неуклюже и беспомощно, конечно, но желание у него есть. Ему хочется этому научиться.

Остальные молчали. Годы, прожитые с Ульваром, ни для кого не прошли бесследно. Всем казалось, что в комнате звучит его возбужденный, безумный смех…

— Так что мне придется нарядно одеться для визита к Йонсену, — непринужденно заметила Малин. — Белинда, ты не могла бы одолжить мне… свою маленькую красную шляпку? Ведь все, что я имею, — это строгая одежда диакониссы.

— Да, конечно, бери! Не наденешь ли ты мое легкое платье? В котором я в прошлом году была на свадьбе и которое с тех пор висит без дела…

— Спасибо, если ты в самом деле думаешь… — просияв, как летнее утро, сказала Малин.

Вольден явился в назначенное время, и Малин, целый час до этого вертевшаяся перед зеркалом, смущенно приветствовала его. Знакомство их стремительно развивалось, и оба они плохо представляли себе, что задумал высокопоставленный негодяй.

Ей показалось, что вид у него удивленный. Но ведь и она старалась изо всех сил приукрасить свою внешность. Ей было так непривычно облачиться в кокетливое платье Белинды, и в то же время это вызывало у нее приятные чувства.