Чума из космоса (пер. О. Колесникова)

Гаррисон Гарри

Он приладил прибор к ее запястью.

Стрелка термометра сейчас же показала тридцать восемь и восемь.

– Вероятно, обычный грипп, – сказал он.

Он старался, чтобы его голос звучал спокойно.

Хотя не умели лечить болезнь Рэнда, существовали методы ее распознавания, надежные методы. Не требовалось никаких дополнительных проверок.

Пятью минутами позже они уже знали, что эпидемия из космоса нашла новую жертву.

Глава 10

Больной врач – всего лишь пациент. Он не отличается

от других больных и не имеет никаких привилегий. Сэм смог добиться одного: чтобы Ниту поместили в маленькую одноместную палату. Никто не потрудился объяснить, что произошло с предыдущим хозяином этой палаты.

Он сам сделал Ните инъекции, среди прочего – сильное снотворное, и, когда покинул палату, девушка крепко спала. Дверь за Сэмом тихо закрылась; он знал, что судьба Ниты решена. Она уже была мертва, как будто ее сердце пробила пуля. Не существовало никакого лекарства от болезни Рэнда.

Сделать можно было только одно.

В кабинете дежурной сестры было видео.

Сэм вызвал исследовательскую группу и попросил соединить его с профессором Чейблом, если тот еще не покинул больницу. Экран оставался темным, и через плечо дежурной сестры Сэм взглянул на экраны мониторов, при помощи которых можно было наблюдать сразу за всеми палатами. Пациенты спали, в палатах царила полная тишина. Но инфракрасное освещение позволяло сестре видеть всех находившихся в палате так, как если бы ее заливал яркий дневной свет.

Исследовательская группа все еще не отвечала на вызов Сэма. Он взял трубку, набрал номер койки Ниты, и на экране монитора появилось ее изображение и данные о функционировании ее организма. Состояние девушки заметно ухудшилось, она теряла силы.

– Профессор Чейбл на связи, доктор.

Сэм взял трубку и повернулся к аппарату.

– Профессор Чейбл, мне нужно с вами поговорить, это неотложно.

– Я собирался уезжать из больницы.

– Я не задержу вас надолго – всего несколько минут, если это не помешает вам.

Чейбл глядел с маленького экранчика так, словно хотел прочитать все, даже самые потаенные, мысли Сэма.

– Ну, хорошо, если вы настаиваете. Немедленно приходите ко мне. Я в комнате три тысячи девятьсот одиннадцать.

Пока лифт мчал его вниз, Сэму пришло в голову, что эта комната прежде была кабинетом доктора Мак-Кея. Это значило, что при его встрече с профессором Чейблом будет присутствовать и Перкинс. Этого нельзя было избежать, дело было слишком срочным. Секретарша тотчас провела Сэма в кабинет. Чейбл за письменным столом засовывал в портфель толстую пачку бумаг. Перкинс стоял у стола, и, казалось, интересовался только своей сигаретой.

– Что у вас? – спросил Чейбл без обиняков.

– Мне нужно разрешение на вход в «Перикл». Корабль нужно обследовать и…

– Это невозможно. Это вам известно. Вы же слышали решение Совета Безопасности.

– К дьяволу это решение! Мы здесь, и это наши проблемы. Мы не можем следовать решению конференции, состоявшейся в Стокгольме. Там боятся возможных опасностей, а наша задача – предотвратить опасность реальную. Я могу один войти в воздушный шлюз. Вспомните,

я уже был там, и со мной ничего не случилось. Я ничего не коснусь, а стальная плита герметически закроется за мной и отрежет меня от остального мира. Мне нужна только телефонная связь, чтобы передавать информацию внешнему миру. Разве вы не видите, что в этом нет никакой опасности? Я могу оставаться на корабле и докладывать вам о том, что я там найду. Я могу оставаться там, внутри, столько, сколько будет нужно.

– Вы хотите в одиночку решить проблему всего мира? – холодно спросил Перкинс.

– Это исключено, – ответил Чейбл. – Всякие слова излишни. Решение уже принято.

– Нельзя успокаиваться на этом решении, дело слишком серьезное…

– Вы начинаете впадать в истерику, – заметил Перкинс. – Профессор, помните о моем предупреждении? На этого человека нельзя положиться.

– На меня нельзя положиться? – сердито спросил Сэм. – Очень странно слышать это из ваших уст, Эдди. Вы никогда не сможете заменить Мак-Кея и не должны лезть в дела, связанные с защитой общих интересов. Вы рассказали профессору Чейблу, что отказались предпринять необходимые шаги, когда доктор Мендель сообщила вам о заражении собаки и получении вируса Рэнд-гамма?

– Достаточно, доктор, – недовольно перебил Чейбл.

– Этого я и боялся, – вздохнул Перкинс.

Он не глядел на Сэма.

– Я вас предупреждал. До сих пор я молчал, это были личные обвинения, но теперь совершенно очевидно, что с этим надо что-то делать.

– Надо что-то делать с вами, Эдди, а не со мной, – сказал Сэм.

Он с трудом сдерживал раздражение.

– Вы допустили ошибку и лжете, чтобы скрыть свой промах. Вы, может быть, хороший хирург, но абсолютно ненадежны, когда речь заходит об административных делах.

Оба мужчины повернулись к нему спиной, словно больше не желали слышать ни слова.

Чейбл подошел к маленькому микрофону на письменном столе, нажал кнопку и сказал:

– Пригласите представителей власти.

Сэм сразу понял, что должно произойти, когда дверь открылась, пропуская лейтенанта полиции.

– Я делаю это с величайшей неохотой, – сказал Чейбл, – но у меня нет выбора. Мне очень жаль, Сэм, но, надеюсь, вы поймете меня. Лейтенант, не арестовывайте его, только возьмите под свою опеку – ради его собственной безопасности. Вы сами вынудили меня к этому, – сказал профессор. – Существуют легковерные, которые могут прислушаться к вашим словам. Любая попытка проникнуть на корабль может привести к печальным последствиям.

Сэм больше не слушал. Он повернулся и, понурив голову, ссутулившись, направился к выходу. Он надеялся, что они кое о чем забыли. У открытой двери он замедлил шаги, и лейтенант взял его за руку.

Сэм старательно скрывал торжество. Они забыли! Приемная, не считая секретаршу, была пуста. Лейтенант, мужчина лет сорока, с голым черепом, пришел один, чтобы арестовать врача, не согласного со взглядами других врачей, за политический проступок, наказуемый в военное время. Сэм повернулся к нему, искоса глянув на Перкинса.