Чума вашему дому
Шрифт:
Они оба отказались от меня. Мать бросила и уехала. Отец, хотя и был по сути прав насчет моего брака, не счел нужным поговорить спокойно, наедине. Не дал права на ошибку, не принял мой выбор, пусть и неверный. Я сказала Артему, что перешагнула, отпустила? Да, это было правдой. Как отпустила и то, что человек, которого любила, оказался слишком слабым, чтобы по-настоящему поддержать меня. Но сейчас мне вдруг стало страшно, что снова окажусь в паре ведущей.
Я понимала, что Стаса и Артема даже сравнивать нельзя. Но в наших отношениях я очень высоко ценила то, что мы на равных. Такого в моей жизни еще не было. И вдруг
Раньше у нас не было необходимости что-то решать. Мы просто получали удовольствие от того, как развиваются наши отношения. И вдруг я оказалась перед выбором. Смогу ли быть с ним рядом — не только как любимая женщина, но и как поддержка, опора? Или же, как сказал Кап, надо рубить канаты, пока еще обойдется малой кровью?
Бросить Артема сейчас — это казалось предательством. Еще одним — и перенесет ли он его? Но если я останусь с ним исключительно из чувства долга, не будет ли это предательством самой себя? Да, он не предлагал мне выйти за него замуж или хотя бы жить вместе. Возможно, и не собирался этого делать. Но мне нужно было знать, что отвечу, если предложит. Уже сейчас, а не когда-нибудь потом.
— Не знаю, Люк, — я покачала головой. — Ничего не знаю. Паралич воли. Чувствую себя рыбой-соплей. Мы как будто отползли в окопы и наблюдаем друг за другом. Внешне-то все в порядке. Встречаемся, разговариваем, трахаемся. Все норм. Вот только драйв пропал.
— А он как? — Люка чуть было не запустила по привычке пальцы в волосы, но вспомнила, что на работе не годится выглядеть вороньим пугалом. — Вы вообще говорили об этом? И, кстати, как насчет психотерапевта?
— Говорили, конечно. Уверяет, что все в порядке. Что со всем справится. Без психотерапевта. Как бы он мне не понадобился. Психотерапевт.
— Почему нет? Хотя бы проконсультироваться. И насчет себя, и насчет него. Мне кажется, твоя проблема в том, что ты пытаешься все решить немедленно. И при этом сама не знаешь, чего именно хочешь.
— Чего хочу — как раз знаю, — захныкала я. — Быть с ним. Но боюсь. Чтобы не получилось, как в анекдоте про старую лошадь, которая не шмогла. Вот этого как раз и не знаю. Шмогу ли. А кстати, — я уже встала, чтобы идти к себе, лечить очередную жертву любви, но задержалась на пороге. — Скажи, Павел в курсе твоих проблем?
— Рака и бесплодия? Да, — спокойно ответила она. — В самую первую встречу рассказала.
— И что?
— Говорит, его это не пугает. У него, между прочим, дочка есть. Уже в школу ходит. Насколько я поняла, там все не слишком серьезно было, девушка не захотела замуж по залету. Но Пашка девочку официально удочерил, помогает, встречается с ней. И он в теории не против усыновления.
— Черт, у него вообще есть недостатки? — хмыкнула я.
— А как же, — Люка улыбнулась. — Он зануда. И разбрасывает носки. И храпит! Но, кажется, я его люблю.
87
Слова Люки насчет психотерапевта попали на благодатную почву. Если понимаешь, что не можешь
Знакомых психотерапевтов у меня не было, разыскивать по контактам не стала, спросила у Кулакова, когда обсуждали процедуру предзащиты.
— Так волнуешься? — удивился он.
— Нет. Это… личное.
Пожав плечами, он покопался в записной книжке и набрал номер.
— Вась, здравствуй. Можешь с одной девочкой поговорить?.. Моя диссертантка, Тамара Чумак… Да-да, та самая. Проблемы у нее… Не знаю, говорит, личные… Хорошо, спасибо.
Закончив разговор, Кулаков повернулся ко мне:
— Беги прямо сейчас, у него окно. На кафедру психиатрии. Лазутин. Василий Сергеевич.
— Спасибо, — кивнула я, прикидывая, что могло означать «та самая». — Я его знаю, он у нас вел курс.
— Ну и отлично.
Лазутину было лет шестьдесят, но выглядел он очень импозантно и, главное, располагающе. Пышная грива седых волос и внимательный взгляд голубых глаз.
— Ну здравствуйте, восходящая звезда гонореи, — поприветствовал он меня.
— Сомнительная слава, — пробормотала я, усаживаясь напротив него. К счастью, на кафедре, кроме него, больше никого не было.
— Не комплексуйте. Быть известной в своей области всегда хорошо. Слышал о вас от Константиныча. Вы ведь у меня учились? Студенткой вас не помню, к сожалению. Ну, что стряслось? Пациентов я беру редко, но проконсультировать могу.
Я рассказала как получилось, стараясь, чтобы было понятно, но не слишком вдаваясь в детали.
— Давайте уточним, — выслушав, Лазутин побарабанил пальцами по столу. — Вы беспокоитесь, что подобные рецидивы могут повторяться. В том числе и с алкоголем. И не уверены, что способны с этим примириться. Так?
— Да, — кивнула я.
— После ранения сколько времени прошло? А вместе вы сколько?
— Почти шесть лет. Вместе третий месяц.
— С алкоголем как у него вообще? Была бы такая склонность, думаю, давно бы уже спился. Больше похоже на спонтанную реакцию.
— Пьяным ни разу не видела. Пара бокалов вина или немного коньяка — не больше.
— После его общения с родителями были какие-то изменения в поведении? Агрессия, грубость?
Вот тут я задумалась. Раздражение, злость — определенно. Но было бы, наверно, странно, если б нет. Агрессия? Не сказала бы. Если только жесткий секс — ну так мы его и без того практиковали. Наряду с мягким. Все это я и попыталась изложить.
— Ну что вам сказать, — задав еще множество вопросов, далеко не всегда приятных и простых, Лазутин подвел черту. — В целом, случай по механике довольно прозрачный. Конечно, заочно я не могу давать прогнозы. Только предположить, что если и будут срывы, то не такие тяжелые. Судя по всему, человек сильный и действительно над собой работал. Многие с одной психотравмы идут в полный разнос, а тут целых три сразу, и очень нешуточные. Девушка, родители и тяжелая физическая травма на грани смерти. Но скажу одну вещь. Почему реакция была такой, на ваш взгляд, неадекватной. Все-таки прошло почти два десятка лет. Тем более после встреч с родителями такого резкого ответа не наблюдалось, даже в конфликтных ситуациях. Я правильно понял, что с девушкой он ни разу не виделся?