Чумной доктор

Сэндс Кевин

Я прыснул.

– Даю слово, что тебе ничего не угрожает. Дороти безобидна.

– Она хочет, чтобы я познакомил её со своей семьёй!

– Ой, да брось, – отмахнулся я.

И всё же мне пришлось чуть ли не волоком тащить Тома через улицу.

«Отрезанный палец», как и прочие заведения в городе, потерял почти всех своих клиентов. До того как пришла болезнь, здесь было шумно и суетливо, как и на улицах. Мне всегда нравилось тепло этого места, поэтому иногда – в особых случаях – мастер Бенедикт приводил

меня сюда поужинать. Дороти работала у своего отца подавальщицей и всегда приносила доброе слово вместе с миской горячего рагу. Но с приходом чумы работы у неё стало мало, и она проводила большую часть времени за вязанием, сидя у окна. Сегодня, как в большинство других дней, в зале почти никого не оказалось. Единственным посетителем был одинокий пьяница, который в полусне бормотал вульгарные песни в кресле у огня.

Дороти, казалось, была довольна, что мы пришли.

– Привет, Кристофер, – поприветствовала она меня, кинув взгляд на Тома.

Девушка выпрямилась на стуле и разгладила фартук, надетый поверх льняного платья цвета бирюзы. Том попытался спрятаться за мной, но, поскольку он был в два раза крупнее, это не вполне удалось.

Дороти одарила его самой лучезарной улыбкой, какую мне доводилось видеть.

– Как приятно, что ты заглянул, Томас.

Том покраснел.

– Привет, – сказал он.

– Я очень надеялась, что ты зайдёшь меня навестить.

Том заалел так, что показалось – он вот-вот загорится. Он пробормотал что-то в ответ. Возможно, он сказал: «Я был очень занят», хотя звучало более похоже на: «Спасите-помогите». Видимо, Том был прав: дочка трактирщика действительно положила на него глаз.

Во мне ещё бурлил гнев. Я злился на воров. И хотя всё это выглядело очень забавно, я был слишком расстроен, чтобы в полной мере насладиться действом.

Дороти, не переставая улыбаться, обернулась ко мне.

– А что это за девушку ты привёл к себе домой?

Я вкратце рассказал ей о Салли, а потом перешёл к сути дела:

– Кто-то проник в мою лавку.

Дороти замерла, не вывязав петлю. У неё приоткрылся рот.

– Когда?

– Пока я был на рынке. Ты же видела, как я уходил утром?

– Конечно.

– Кто-нибудь заходил внутрь?

– Да.

Я уставилась на неё.

– Кто?

– Какой-то мужчина. – Она пожала плечами. – Никогда раньше его не видела.

– Почему же ты не пришла и не рассказала, что ко мне кто-то вломился? – с изумлением спросил я.

Она смутилась:

– Но он не вломился, а вошёл.

– Что ты имеешь в виду?

– То, что сказала. Ты ушёл. А через несколько минут тот человек вошёл в лавку.

– Но… дверь была заперта.

Дороти поджала губы.

– Знаешь, это было довольно странно. Мне казалось, я видела, как ты запирал дверь. Но потом этот человек вошёл, и я решила, что Томас ещё внутри.

Ну конечно. Пока я запирал дверь, Том вывозил тележку через заднюю дверь. Поскольку Дороти не видела, что он уходит, она и не подумала, что здесь что-то не так. Однако оставался вопрос: как этот человек вошёл? Я кинулся обратно через улицу. Том побежал следом.

Дороти наблюдала за нами из окна. Мы стояли перед аптекой.

– Я уверен, что запер дверь, – сказал я.

– Может, с твоим ключом что-то не так? – предположил Том.

Делать было нечего, кроме как попробовать. Я повернул ключ. Он шёл туго, но я почувствовал, как сдвинулся язычок замка. Том толкнул дверь. Она не пошевелилась.

– Видишь? – сказал я. – Всё в порядке.

Том пошевелил дверную ручку.

– Тогда как он мог…

Щёлк!

Дверь открылась. Мы смотрели, как она покачивается на петлях.

– Что за…

Потом я заметил язычок замка. Он не вошёл до конца. Когда Том пошевелил ручку, он сдвинулся достаточно, чтобы выскользнуть из паза. Открыв дверь, я снова повернул ключ и на сей раз не почувствовал сопротивления – защёлка лязгнула, как и предполагалось.

– Кристофер… – Том опустился на колени возле дверного косяка и заглянул в паз. – Смотри.

Я увидел то же, что и он. Внутри лежал кусочек дерева, не позволяющий язычку замка полностью войти в паз. Том вынул нож и попытался выковырять деревяшку, но та засела плотно.

– Это не случайность, – сказал он. – Кто-то нарочно засунул его туда.

Я не мог поверить своим глазам. Кто-то потрудился над моей дверью. Я побежал к «Отрезанному пальцу».

– Мужчина, который вошёл в аптеку, – долго ли он там пробыл?

Дороти задумалась.

– Некоторое время… Может, час? Точно не скажу.

Час.

– У него было что-нибудь при себе, когда он уходил?

Она прикрыла глаза, пытаясь вспомнить.

– Я ничего не видела. Он остановился в дверном проёме, на мгновение ткнул в дверную раму.

– В раму?

– Там, где стоит Томас. – Она указала туда, где Том пытался выковырять деревяшку из замка.

– В мою лавку зашли три человека, – сказал я, – сегодня утром.

Дороти покачала головой.

– Это не они, если ты об этом спрашиваешь. Тот человек был выше. И одет во всё синее. Синий камзол, синие бриджи, синие кожаные туфли.

Я напряг память, но не мог припомнить, чтобы в аптеку приходил кто-нибудь, одетый подобным образом. Но, конечно, в первую очередь меня интересовало его лицо.

– Я не рассмотрела, – сказала Дороти извиняющимся тоном. – У него был чёрный парик. И шарф. Синий, как и вся прочая одежда. И он всё время закрывал им лицо.

Многие люди носили у носа пропитанные духами платки, надеясь, что это защитит их от чумы. Но я сомневался, что вор держал у лица шарф по этой причине. Мужчина, чуть выше среднего, одетый в синее. Это не поможет. Разочарованный, я повернулся, намереваясь уйти.

– Погоди.

Я остановился.

– Была одна вещь, – сказала Дороти. – Когда тот человек вышел из лавки, он так сильно натянул шарф на лицо, что открылась грудь. И я увидела, что там что-то есть. Маленькая медная пуговица.