Чумной доктор

Сэндс Кевин

– А как насчёт Тома? – спросил я. – Ему тоже можно прийти?

Исаак поджал губы.

– Семья Тома ещё жива?

– Да.

– И они не захотят узнать, куда он делся?

Теперь я понял, почему Исаак предпочёл говорить со мной наедине.

– Захотят, – удручённо ответил я.

– Я буду рад Тому, – сказал Исаак. – Мы раскрыли ему наш секрет, и твой друг доказал, что он этого достоин. Но, как ты уже успел понять, знания из этой библиотеки будут опасны, если попадут не в те руки. Его родственники не должны ничего знать. Поэтому, боюсь, ответ – нет.

Я

был разочарован, но не винил Исаака. Мать Тома – порядочная женщина, но жуткая сплетница. Сёстры Тома тоже хорошие девочки, но они ещё слишком юны для такой ответственности. Что до отца Тома – чем меньше о нём говорить, тем лучше. Ясно, что Том не сможет прийти. И раз так, мой ответ очевиден. Что, если Том заболеет, пока я буду сидеть в безопасном подземном убежище? Я не мог его бросить. Как не мог бросить то, что оставил мне учитель.

– Я очень хотел бы пойти с вами, – сказал я Исааку, – но Тому может понадобиться моя помощь. А ещё… Не знаю… Я наделся, что смогу чем-то помочь городу.

При этих словах я почувствовал себя немного глупо. Но Исаак, улыбнувшись, положил руку мне на плечо.

– Я сделал Бенедикту такое же предложение ещё в тридцать шестом, – сказал он. – И он ответил мне то же самое. Ладно. Тогда к практическим вопросам. Пока я не заперся, скажи: может быть, тебе что-нибудь нужно?

Я был смущён.

– Ну… если уж вы спросили… я подумал, может быть… То есть если у вас есть…

Исаак поднял бровь.

– Я бы хотел вернуться домой, прежде чем подхвачу чуму, Кристофер.

– М-м… Вы не могли бы… э… одолжить мне немного денег?

– Денег?

– Я верну, честное слово! – поспешно прибавил я. – Я просто… ну, как бы сказать?.. Поиздержался.

Исаак смерил меня строгим взглядом.

– Гильдия аптекарей дала тебе десять фунтов после смерти Бенедикта. Ты же не растратил их все?

– Не растратил, – ответил я. – Потому что не получил.

В его глазах мелькнуло понимание.

– Дай-ка угадаю. Ты ходил за ними каждую неделю. Но у них всякий раз были какие-нибудь отговорки. А теперь, когда началась чума, они просто закрыли двери, и ты не можешь забрать деньги.

– Они всегда были очень вежливы.

– Не сомневаюсь. На что же ты жил всё это время?

– Продал часть запасов из магазина другим аптекарям, – сказал я. – Но теперь никто больше их не покупает.

– Поскольку все боятся, что ингредиенты заражены, – докончил Исаак.

Я кивнул, чувствуя себя несчастным. Смерть мастера Бенедикта не только разбила мне сердце. Она оставила меня без средств к существованию. После истории с культом Архангела Гильдия аптекарей должна была назначить мне нового учителя, но едва началась чума, совет гильдии закрыл её и сбежал вместе с остальными богатеями. И когда гильдия перестала работать, все надежды на нового учителя исчезли – заодно с обещанными мне десятью фунтами.

Будучи учеником, я по закону не имел права продавать лекарства самостоятельно. Так возникла идея Курильницы-для-вашего-дома. Поскольку дым лишь мешал подхватить чуму, а не лечил её, формально она не являлась лекарством, посему продавать её было не противозаконно.

Однако огромный след сажи возле двери и обугленный ёж на улице ясно давали понять, что изобретение пока не вполне готово для продажи. И учитывая, что немногие оставшиеся аптекари не желали покупать мои запасы, денежный ящик вконец опустел.

– О, Кристофер, – виновато сказал Исаак. – Я не должен был оставлять тебя здесь одного.

Он вынул из кармана пять серебряных шиллингов и положил их на стол.

– Я дал бы больше, но все мои сбережения ушли на борьбу с чумой… Вот что: возьми и пирог тоже. Нет-нет, не спорь. – Он похлопал себя по животу. – Может, я его и люблю, но он не слишком любит меня.

Если бы не страх перед болезнью, я обнял бы старика.

– Вы так мне помогли!

– Но недостаточно, – пробормотал Исаак.

Конечно, денег не хватит до конца эпидемии, но эти серебряные шиллинги будут кормить меня ещё несколько недель. Том придёт в восторг – и не только из-за медового пирога. Их семейная пекарня закрылась, поскольку все клиенты сбежали; и так как мука стала дёшева, большинство людей сами пекли себе хлеб.

Отец Тома, будучи записным скрягой, держал дома запас денег, поэтому некоторое время ни Том, ни пятеро его сестёр не умрут от голода. Но на меня его отец не потратит и фартинга. На самом деле он дошёл до того, что сам поощрял Тома проводить время со мной, поскольку Том ел мои запасы, а не их. Чего отец Тома не знал, так это того, что Том всё это время крал из дома еду и приносил мне.

Конечно, он не мог взять слишком много – одну-две булочки, достаточно маленькие, чтобы спрятать их под рубашкой. Так что деньги Исаака очень меня выручат, по крайней мере на некоторое время.

Я спрыгнул с табурета, чтобы рассказать Тому.

– Подожди, – сказал Исаак.

Я замер в дверях. Том уже закончил оттирать стену, а теперь принялся расставлять лекарства по местам. Через окно я увидел двоих мужчин, идущих к моей лавке.

– Я дал Бенедикту слово, что ничего не скажу, – продолжал Исаак. – Но думаю, в сложившихся обстоятельствах он не стал бы возражать, если бы я нарушил обещание. – Старик выпрямился на табурете. – Полагаю, ты ещё не нашёл сокровище своего учителя.

Глава 3

Я захлопал глазами.

– Сокровище? Какое сокровище?

Открылась входная дверь, и вошли двое мужчин, которых я видел на улице. Исаак склонил голову, прислушиваясь, и приложил палец к губам.

Том вопросительно взглянул на меня. Я жестом велел ему обслужить покупателей, закрыл дверь в мастерскую и ринулся обратно к Исааку.

– Сокровище?

Он кивнул.

– Когда твой учитель понял, что культ Архангела вот-вот доберётся до него, он написал новое завещание, оставив всё тебе. Но Бенедикт по-прежнему беспокоился: что будет после его смерти. В частности, он желал оставить тебе нечто, не упомянутое в завещании. Он не хотел писать об этом открытым текстом – на случай, если завещание попадёт в чужие руки. Понимаешь?